Анатолий Нутрихин - Мальчик из Тобольска. Повесть о детстве Д. И. Менделеева

Пора позаботиться и о себе. Ребята закапывают в горячую золу картофелины и через некоторое время выкатывают их прутиками. Почерневшие, слегка обуглившиеся картофелины остужают, чистят и едят с хлебом и солёными огурцами. Наконец животы туги, словно барабаны.

Ганька негромким голосом заводит сказку про водяного и русалку. Поначалу его внимательно слушают, но Ванятка вскоре засыпает, тихонько посвистывая носом. А через десяток минут ровный Ганькин говорок погружает в дрёму и остальных.

– Эдак, ребята, мы сейчас все уснём, – ворчит Петя. – Лучше споём…

И он тут же затягивает частушку, услышанную от взрослых парней:

Петька знает пропасть бойких песенок и складывает их в одну бесконечную. Митя завидует его цепкой памяти, хотя и сам знает не один десяток частушек.

Голоса разносятся над ночным лугом. Проснулся Ваня. Поёт уже не один Петька, а все. Но азарт постепенно певцов ослабевает. Ночь настраивает на покой, и задор уступает место мечтательности, даже грусти. Ганька заводит песню о казаке, который возвращался издалёка в родные края, мечтая увидеть жену. Приезжает он в село, а казачка ему изменила, «другому сердце отдала». Переживает муж, мальчишкам его жаль.

– Не раскисать! – командует Петька.

Лукаво окинув взглядом ватагу, он предлагает потешиться в загадки. Остальные соглашаются, и Шишов продолжает:

– Братцы, смекайте. Кто сообразит первым, даёт остальным по щелчку. Играть безотказно и без обмана. Слушайте: два стоят, два лежат, пята ходит, шеста водит, седьма поворачивает?

Митя торопливо перебирает в уме возможные ответы и выпаливает:

– Мельница!

– Нет.

– Телега, – неуверенно произносит Паша. Он смущен собственной несообразительностью, все-таки гимназист…

– Туго отгадываете, сударики, – торжествует Петька.

– Ответ нехитрый – дверь!

Проигравшие подставляют лбы, и Шишов бьёт старательно и щадит только Ванятку.

Надоедают и загадки. Мальчики засыпают на охапках сена из смётанных на лугу копен. У гаснущего костра – один Шишов. Время от времени он подбрасывает в огонь сучья, и те вспыхивают, посылая в небо густые жёлтые искры.

Ночь кажется Петьке бесконечной. Наконец он тормошит Митю, и уже новый сторож заботится о костре и табуне. Шишов прижимается к теплому боку Ванятки и засыпает.

Мите зябко. Он кидает и кидает в костер сучья. Над головой небо, усыпанное мерцающими точками звёзд. Где предел вселенной? Астрономы проникли в тайны природы, но и им не всё ведомо… Между тем, мириады небесных светил тают: скоро наступит утро. Да, хороши поездки в ночное!

…Митя вспомнил бы и другие приятности летней жизни в Аремзянском и ещё постоял на крыльце, созерцая благодатную картину деревенского утра, но заморосил дождь. Пришлось податься в сени и оттуда, из глубины дома, наблюдать, как набирают силу косые блестящие струи. Бойко закапало с крыши. От крыльца по тропинке потекла под уклон вода…

Дождило недолго, и небо прояснилось. В ближнем лесу ожил птичий пересвист. Ветер вновь заиграл ветвями кедров, елей, берёз… Ему есть, где разгуляться: тайга окружает село, словно море островок. В лесной глухомани бродят медведи и волки. Ни раз, собирая ягоды и грибы, Митя натыкался на величавых лосей, неспешно удалявшихся в чащу.

Двигайся без лишнего шума и, возможно, увидишь в лесу бурундука, белку-летягу или труженика дятла. Наступишь на сухой сук – обнаружишь себя. И застрекочет бдительная сорока, взбаламутит лесную живность, которая затаится.

У обитателей леса своя жизнь, повадки, у сельчан – свои. Аремзяне – народ спокойный, покладистый. В повседневности держатся дедовских обычаев и навыков. От отцов научились пахать, сеять, жать, косить, порядок в семье блюсти. Живут не хуже, чем в соседних деревнях. Даже лучше: в их селе есть стекольный завод (его и фабрикой называют). В летнюю пору крестьяне с раннего утра до позднего вечера – в лугах, в поле, на огороде. На заводе в страдную пору больше трудятся вольнонаёмные работники. Мастера изготовляют чаши и блюдца, тарелки и вазы, бутылки и рюмки, штофы и стаканы. Всего не перечесть.

Братьям Менделеевым любопытно, как из простой белой глины и кварцевого песка делают чудесные вещи. Паша и Митя часто ходят в гончарную мастерскую и в «гуту». Так называется сарай, где установлена стеклоплавильная печь. Если рабочие устали или у них что-нибудь не ладится, то они прогонят незваных гостей. А в добром настроении – пошутят и на вопросы ответят. Иван Павлович в свободную минуту сам ведёт сыновей к печам, знакомит их с процессом производства.