Наталья Бочка: Любовь князя Алексея

К двадцати пяти годам, Алексей вполне самостоятельный, но пока ещё уступающий навязчивому влиянию матери. Оно было так же велико, как и влияние сына на мать. Но в характере Алексея не присутствовала властность, и пользоваться своей долей влияния ему почти не доводилось.

В свою очередь, Софья Андреевна старалась руководить сыном так, чтобы ему не было слишком заметно. И это довольно ловко у неё получалось. Случалось так, она принимала решения, а он считал, что сам их принимал. Княгиня всегда добивалась своего, в отношениях с сыном. Как, собственно, и с мужем.

В какие-то моменты Алексей понимал, что мать, играет в его делах, большую роль, чем старается показать. Но идейно, взгляды матери и сына, ни когда не наступали друг на друга, и поэтому сопротивляться Алёша не пытался. Даже, где-то, позволял матушке наслаждаться единоличным руководством.

Так постепенно, принимая якобы свои решения, Алексей получил домашнее образование, поступил в университет, закончил его и готовился устроиться на высокую должность в Петербурге. Должность эта, требовала от соискателя блестящей репутации, непогрешимого прошлого, а так же перемены некоторых жизненных укладов. Поступила рекомендация, изменить семейное положение – то есть, жениться. А значит, все силы матушки княгини, теперь направлены на выполнение этого важнейшего пункта, в блестящей характеристике сына.

После встречи в библиотеке Алёша больше не видел девушку. Он старался понять, где и когда она прислуживает. Но столкнуться с ней никак не удавалось. По прошествии нескольких дней, так ничего и не узнал. Задача, представившаяся легкой, оказалась немного труднее.

Алёша корил себя за то, что не расспросил девушку, не узнал имя. И как мог, даже спасибо не сказать? Кто знает, сколько часов пролежал бы в сыром камыше. Неизвестно чем бы обернулось. Алёша, не хотел быть неблагодарным. Совсем не хотел.

Однажды вечером в гостиной, княгиня жаловалась мужу на дороговизну тканей, выписанных из Парижа. И на то, какие скряги соседи Тетерины, не хотят закатить бал по случаю дня рождения дочери. Князь соглашался с женой. Он часто так делал. Приговаривал – «Ты как всегда права, душа моя». Ведь, если он, не будет согласен, это чревато, новыми претензиями и угрожает душевному спокойствию.

Алёша старался не прислушиваться к разговорам родителей и окунулся в чтение знаменитой поэмы. Весь интерес заключался в буквах и строчках. Но, как оказалось, ровно до того момента, пока матушка не позвонила и не вошла горничная. Тогда, внимание Алеши стало рассеянным.

– Пусть Лиза принесёт образцы тканей, – приказала Софья Андреевна.

Горничная удалилась и через пару минут в дверях показалась девушка с золотистыми волосами.

Это была – Она.

– Подай Степану Алексеевичу, – указала княгиня на мужа.

Девушка послушно подошла к старому князю и протянула альбом.

Алёша замер.

В свете гостиной, то ли, свет этот волшебно падал, а может, пышный интерьер дорисовал впечатление, но – девушка, показалась сказочной принцессой в платье горничной. Удивительно соблазнительные формы, только сейчас заметил Алексей. Раньше, видимо, не до того было. Но теперь, девушка предстала перед ним в совершенно новом свете. Румяна и свежа, точно великолепная булочка, только испеченная талантливым пекарем. Лицо, словно сияло изнутри. Светло-серое платье струилось и превращало каждое движение в игру фантазии соблазнённого зрителя.

Несомненно – хороша.

Этот – третий взгляд на девушку, как будто включил внутри Алёши, неизвестный механизм. Медленно, он завертелся и стал набирать обороты. То, что видел раньше, уже не считалась. Забылось. Стерлось.

Теперь, только теперь, Алексей посмотрел на девушку, в первые – по-настоящему.

– Алёша, посмотри и ты какие ткани я заказала. Там и для тебя есть. В Париже мастера не то, что наши, – голос матери, стальной пилой резанул по разгулявшемуся воображению.

– Увольте маменька, – очнулся от грёз Алексей, – Я соглашусь с тем, что выберете Вы.

– Вот за что я тебя люблю мой дорогой, ты никогда не перечишь матери, – улыбнулась Софья Андреевна.

– Что вы маменька, вам перечить себе дороже обойдётся, – шутливо произнёс Алёша.

– Вот видите, Степан Алексеевич, ваш сын во всём полагается на мой исключительный вкус. А вы, пытаетесь спорить. И если бы я вас не останавливала вовремя, то и сейчас бы бегали в крестьянском кафтане по полям. И чего у вас всё руки тянутся к рогожке да лаптям. Время сейчас не то, чтобы князю в холсты рядиться.