Наталья Бочка: Любовь князя Алексея

– Да он молодой, прыткий. Вы матушка, очень много к сердцу берёте, – понимающе кивал князь.

– Прыткий? А лежит, вон – нога опухла. Что теперь делать? Как бы в жар не бросило. Вот вам ваши походы на речку. Научили. Ещё и купаться задумал в такую рань. Ох, ох, – и она прикладывала руку ко лбу.

Лежит Алеша в своих покоях. Слуги вокруг вьются. Хлопочут. Кто припарку ставит, кто чаю подносит. Нога болит. Ноет. К вечеру доктор приехал. Ногу осмотрел, обнадёжил – не перелом. Микстуры оставил. Отужинал с князьями и укатил.

На следующее утро проснулся Алёша поздно. Может усталость вчерашняя сморила или лекарства подействовали. Потянулся. Нога туго забинтована, неудобно. Шнурок дернул, звякнул колокольчик. Дверь отворилась, горничная вошла с кувшином, за ней Прошка слуга Алёшин. Мелкий, поджарый мужичёк. Стал Алексея одевать. А как с такой ногой оденешься, одни неудобства.

Заехал Алексей к родителям на недельку, навестить. Больше полугода провёл в Швейцарии, по здоровью. Мать настояла, а он и не возражал. Но теперь, страшно по родным местам соскучился. Затем, собирался в Петербург. Там жил у тетки последние несколько лет. Жизнь городская более привлекала, чем деревенская. В имении скучно, а в городе каждый день визиты да гулянья.

А тут, на тебе, ногу подвернул. Незадача. Сначала порывался и с больной ногой в Петербург ехать, но вовремя одумался. Теперь ждать придётся, пока поправится. Так и быть, решил отлежаться недельку. К великой радости отца и матери. Остался.

Днём с помощью Прошки в сад выходил, вечера в библиотеке отцовской за книгами коротал. Скучновато, но и в такой жизни свою прелесть можно отыскать. Когда ещё воздухом надышится, да книг начитается. В Петербурге о таком только мечтать приходится. Всё суета. Некогда остановиться.

Как-то вечером, сидит Алёша в библиотеке. Книгу читает. Кресло уютное, нога на мягкой подушке. Рядом на столике свеча. Вокруг полумрак. Шкафы с книгами, словно с тёмными боками великаны. Вот-вот, кажется, по комнате пойдут. Читает Алёша, оторваться не может. Тут, дверь скрипнула. Силуэт увидал. Горничная чай принесла с пирожными, на столик поставила и уходит. Блеснула в дверях коса русая и исчезла.

Летит время за чтением, пролетает. Очень любил Алёша почитать перед сном часок, другой. А тут, как назло, книга закончилась. А до шкафа, не дотянешься. Встать, целая проблема. Дернул колокольчик. Дверь скрипнула, снова горничная вошла, в потёмках лишь силуэт.

– Чего изволите?

– Подай-ка, мне книгу из того шкафа, – указал Алексей на угловые полки.

– Сейчас, свечу принесу, – вышла. Вскоре вернулась со свечой, – Да какую ж книгу принести?

– Со второй полки. Красную.

Осмотрела полку девушка. Книгу вытянула и обернулась.

И тут, словно глаза у Алёши шире раскрылись. Пламя свечи лицо девушки осветило.

Так это же – Она!

Та самая! Что с реки его тащила. Чуть не вскрикнул Алёша от удивления. Как мог он, про неё забыть? А вот – забыл. И теперь, стоит девушка – его спасительница. Что почти, несла его на себе.

– Ты?! – только и вымолвил Алексей.

– Я? – будто удивилась она.

– Но где же ты была всё это время? Почему не наведывалась?

– Так хозяйка с оказией, в город посылали. За кружевом, да тесьмой.

– Что ж и на минутку не могла зайти?

– Не могла. Хозяйка ругают, если без дела околачиваемся.

Платье серое, передник белый из темноты выхватывается. Лицо круглое как луна. В глазах пламя свечи отражается. Взгляд, будто добрым сиянием наполнен. Губы, чуть улыбкой тронуты.

За дверью шарканье послышалось. Подхватила девушка поднос серебряный с чашкой и скрылась. В дверях Прошка показался.

– Ваше Сиятельство, Алексей Спепаныч, не прикажите постель стелить? Поздно уж. Не начитались?

– Ещё немного, Проша, посижу.

– Как угодно, – слуга ушел.

Алексей книгу отложил.

Как так сталось, что про девушку эту, он не вспомнил ни разу? Даже не поблагодарил как следует. Ведь если бы не она, кто знает, сколько бы на тропинке лежать пришлось. Совесть Алешина зашевелилась. Заерзала. Не к лицу ему неблагодарным оставаться. Нужно этой девушке, что-то в дар принести. Думал, думал, да заснул.

Тридцать с лишним лет прошло с того дня как Софья Андреевна, в девичестве Виноградова, была сосватана за князя Степана Алексеевича Ершова. Тогда ему тридцать восемь минуло, ей восемнадцать.

В расцвете красоты, величаво прекрасна. Высокая и стройная, с гордой поступью и манерами царицы. Лицо точно вылито из тончайшего фарфора. Взгляд черных глаз волновал умы и оставил след не в одном молодом сердце. Но, отсутствие приличного приданного, отталкивало желающих заполучить в жены такую красавицу.