Борис Романов - Император, который знал свою судьбу

В Токио начали подумывать о сближении с Петербургом, поспешив, через свое посольство, передать Николаю приглашение посетить Страну Восходящего Солнца. Приглашение было с благодарностью принято, что, конечно же, вызвало со стороны англичан чувство ревности.

Через своих агентов они начали распространять слухи, будто цесаревич едет в Японию со шпионскими целями. А затем была выдвинута и вовсе уж фантастическая версия – в свите Николая Александровича находится Такамори Сайго, который, сразу же после возвращения на Родину собирается свергнуть правительство и сделать Японию чуть ли не русской колонией.

На экране во время голоса за кадром – Николай и Джорджи в доме губернатора. Вполне европейский дом. Внутри него в нескольких больших комнатах что-то вроде базара, продажа всяких товаров и сувениров. Висят восточные «цилиндры и колокольчики ветра», издавая мелодичные загадочные звуки – напоминающие музыкальное сопровождение предыдущей сцены, только более бытовое и реалистичное, без определенной мелодии. Николай и Джорджи в сопровождении губернатора и принца Арии Сугава обходят продавцов. Николай задумчиво касается пальцем цилиндров «музыки ветра» – их перезвон теперь напоминает мелодию предыдущей сцены. Николай покупает эти черные цилиндры с золотыми и красными изображениями японских драконов и передает их кому-то из своей свиты. Джорджи из соседней лавки зовет его.

ДЖОРДЖИ:

Ники, смотри какие легкие бамбуковые трости. Моя нога, я натер пальцы в эти дни. Я куплю себе одну… Глаза разбегаются. Какую же купить?

НИКОЛАЙ:

Поспеши, нам уже пора возвращаться в Киото. Древний и красивый город. Я рад, что мы возвращаемся туда.

Николай, Джорджи и свита выходят из дома. Садятся в повозки джен-рикшей. Впереди едут Николай и Джорджи, за ними двое из свиты Цесаревича, за ними принц Арии Сугава, за ними еще несколько джен-рикшей со свитой. Джен рикша поворачивает налево, в узкую улочку, запруженную толпами людей по обеим сторонам. Неожиданно над головой Николая как бы взлетает кривая самурайская сабля, видно искаженное лицо японца полицейского, держащего саблю обеими руками. Удар приходится по правой стороне головы, над ухом Николая.

НИКОЛАЙ:

Что, что тебе?

Николай выпрыгивает через джен-рикшу на мостовую. Полицейский с искаженным лицом, по-прежнему держа саблю обеими руками, быстро идет к Николаю. Люди вокруг как бы застыли в недоумении. Все происходит в секунды. Цесаревич вынужден бежать, придерживая рукой кровь, брызнувшую из раны. Он бежит в толпу, но испуганные японцы разбегаются во все стороны. Японец с саблей бежит вслед за Николаем. За ним – Джорджи. Настигает его и одним ударом бамбуковой трости сбивает с ног. Николай, пробежав шагов 60, оборачивается, видит это, останавливается за углом переулка и бежит обратно – к Джорджи. Джен-рикши и несколько японских полицейских тащат злодея за ноги. Он пытается вырваться. Один из полицейских бьет его – его же саблей –по шее. Улица пуста, перепуганные толпы разбежались. От повозок, следовавших за повозкой Цесаревича, подбегают принц Арии Сугава, свитские. Все перепуганы, взволнованы, ничего не понимают – даже Арии Сугава из третьей повозки ничего не видел (очень узкая улица, они ехали вереницей.) Цесаревич, глядя на перепуганные лица, первым обретает относительное спокойствие.

НИКОЛАЙ

(по-русски, тут же переходит на английский):

Господа! … Господа, успокойтесь. Я жив, только голова… Найдите врача. Пожалуйста, врача…

Его лицо искажает гримаса боли. С благодарностью смотрит на Джорджи. Взгляд падает на бамбуковую трость. Он как будто пытается что-то вспомнить, но не может. Садится на камни улицы. По-прежнему зажимает рану рукой. Толпы людей возвращаются на улицу. Большинство становится на колени и поднимает руки – в знак сожаления. У некоторых – слезы на глазах. Но некоторые стоят и просто смотрят – с любопытством.

Приглушенная ранее едва слышная «музыка ветра» (восточные цилиндры или колокольчики) становится слышнее, громче и громче, переходя в колокольный звон, который тут же обрывается на «полу ноте», создавая впечатления начала предстоящего большого рассказа длинной истории.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Поразителен возглас Николая в эту гибельную минуту, записанный им самим: "Что, что?.." Через 27 лет тот же возглас Николая и тоже в гибельную минуту – когда он стоял в том полуподвале в Екатеринбурге – запишет его убийца Юровский…