Сергей Алексеев - Собрание сочинений. Том 4. Красные и белые. Будущее начинали они. Наш колхоз стоит на горке

Достал из кармана газету. Положил на стол. Развернулась газета. Прочитал Лёнька – крупно в газете напечатано: «ВСЕ ПРОТИВ КОЛЧАКА!» И дальше про то, что разгром Колчака – это личная ответственность каждого.

Не маленький Лёнька. Слыхал про Колчака. Знает и то, что у них в Тамбове создаются полки для отправки на фронт. Смотрит на газету, опять читает: «ВСЕ ПРОТИВ КОЛЧАКА!»

«Вот здорово! – подумал Лёнька. – Все – значит, и я».

Схватил он газету. Помчался к дружку своему, Кузьке Кускову.

– Кузька, Кузька! – манит дружка на улицу.

Вышел Кузька:

– Ну что?

– Личная ответственность!

– Что?!

Показывает Лёнька Кузьке газету. Читает Кузька: «Все против Колчака!»

– Ясно? – спрашивает Лёнька.

Нет, не ясно пока ничего Кузьме.

– Э-эх! – вздохнул Лёнька.

Растолковал он другу, в чем дело:

– Все! Значит, и мы.

Просиял Кузька.

– Личная ответственность, – повторил Лёнька.

Оказалось, что и отец Кузьмы уезжал на колчаковский фронт.

– Вот видишь – все! – заявил Лёнька.

Стали собираться ребята в дорогу. Долго не мешкали. Тут же собрались. В тот же день, на целые сутки раньше отцов, и двинулись.

Залезли они в вагон.

– Куда вы?

– На колчаковский фронт.

Рассмеялись взрослые – шутят, видать, ребята.

Поехали они на восток. Едут, а на полустанках, разъездах, станциях обгоняют ребят другие поезда. Люди в поездах в военной форме.

Остановился один состав.

– Откуда?

– Из Ярославля.

Остановился второй.

– Откуда?

– Из Смоленска.

Остановился третий.

– Откуда?

– Калужские мы.

Идут, идут составы. Из разных мест России едут красные бойцы на Восточный фронт.

Едут бойцы, и тут же рядом другие идут составы. Винтовки, пулеметы, патроны в этих составах. Пушки, снаряды, гранаты.

Добрались ребята до самой Волги. Там, за Волгой, – Восточный фронт. Малость до фронта совсем осталось.

Да тут задержал вдруг мальчишек военный патруль.

– Кто такие?

– Лёнька.

– Кузька.

– Леонид и Кузьма, выходит.

Доставили их патрульные к военному комиссару.

Объясняют ребята, в чем дело. Лёнька сунул за пазуху руку. Тащит газету. Раскрыл, показал комиссару. Читает комиссар: «ВСЕ ПРОТИВ КОЛЧАКА!»

Улыбнулся комиссар. Понял, в чем дело. Сказал:

– Так точно – все. Все, непременно.

– Личная ответственность! – выкрикнул Лёнька.

– Верно, – сказал комиссар. Подумал. Посмотрел на ребят: – Только вам полагается временный отпуск. Вызовем, если без вас не справимся.

Едут домой ребята. Вспоминают составы с красными бойцами, вспоминают вагоны с военными грузами.

– Обойдутся они без нас, – бросил задумчиво Лёнька.

– Обойдутся. Это точно, – сказал не колеблясь Кузька.

Не пустили красные бойцы колчаковцев к Волге. Завязались тяжелые, кровопролитные бои. Упорными были бои на реке Каме возле города Чистополя.

Действовала здесь Вторая армия.

Под страшным напором белых армия отходила. Чистополь оказался в руках у колчаковцев.

В эти дни в штаб армии прибыл молодой командир Александр Кириллов. Из интеллигентов, из недавних студентов. Знакомят Кириллова новые товарищи по штабу с боевой обстановкой, с боевыми картами. Рассказывают о соседях по фронту, называют имена своих командиров.

Командующий Второй армией – Василий Иванович Шорин.

– Он бывший полковник царской армии, – доверительно сказали Кириллову. – Он орденом Святого Георгия награжден.

– И георгиевским оружием, – кто-то добавил.

– Знающий он командир. Начальник штаба – Афанасьев.

– Федор Михайлович.

– Тоже человек храбрый и очень опытный.

Продолжают товарищи свой рассказ:

– А членом Реввоенсовета у нас профессор.

– Профессор по астрономии.

– Штернберг.

– Павел Карлович.

Подумал Кириллов: «полковник», «профессор» – неплохо у большевиков. Профессор – и вдруг на фронте.

В это время Штернберг и вошел в штаб.

Глянул Кириллов: точно, профессор. Роста небольшого. Глаза умные. Профессорская бородка.

Штернберг был чем-то возбужден. Он нервно прошел по комнате, остановился. Глянул на штабных командиров. Посмотрел на штабную карту.

– Пора им начесать. Пора, пора, – сказал Штернберг. – Пора начесать по физиономии.

Сказал и вышел.

Поразился Кириллов: профессор – и вдруг «начесать». Слово какое-то не профессорское. «Начесать по физиономии» – это уже и вовсе.

– Профессор? – переспросил у штабных офицеров.