Евгений Анташкевич - Хроника одного полка. 1916 год. В окопах

Кешка бил косуль, оленя, мясо шло в котел, шкуры на распялку, соли по фольваркам было много, в полку нашлись умельцы и шкуры приспосабливали под разные нужды. Но к Рождеству драгуны заскучали, всем стало невтерпёж домой, к бабам, к детям, и снова завелась пьянка: «Воевали-били-били, тока немца не добили!» И вдруг вспомнилось старое – колядки! Пошли к отцу Иллариону, батюшка подумал-подумал и пообещал замолвить слово перед командиром и выправил-таки разрешение, но Рождество к тому времени прошло, тогда решили устроить представление на Крещение Господне.

– Потому я, ваше благородие, господин дохтар, завтра должон представлять борьбу бурятских мальчиков, это я вам по секрету доклада́ю…

Доктор понял, что спорить бесполезно, что Тайга упёрся.

– Чёрт с тобой, Четвертаков. Только до утра постарайся не шевелиться, пускай рана твоя подсыхает. Утром будет видно, что ты будешь представлять… – Курашвили хотел добавить «из себя», но не стал, он подумал, что вахмистр Четвертаков по кличке Тайга не поймет его в силу, ну, хотя бы своего сибирского упрямства.

«Каких-то бурятских мальчиков… чёрт-те что!» – подумал доктор и ушёл в выгородку.

В штабном блиндаже офицеры заканчивали работу.

– Вот тут германец поставил два пулемёта… – докладывал ротмистр Дрок и показал, где разведка обнаружила неприятельские пулемёты.

– Дистанция и сектор обстрела? – задал вопрос Вяземский.

– Полторы версты, сектор обстрела… – Дрок наметил ориентиры и провёл дугу. – Как раз против нашего правого фланга.

– Местность? Записка для штаба армии готова? – задавал вопросы Вяземский, а сам делал записи в блокноте.

Щербаков протянул записку.

– Читайте, – сказал Вяземский. – Там, где про местность.

– …Два обширных болота между двумя озёрами, на севере озеро Кангер, между Рижским заливом и левым берегом реки Аа, она же Кур, и на правом берегу Аа озеро Бабит, – читал Щербаков и показывал на схеме. – Между болотами проходит железная дорога Рига – Тукум, дальше на Виндаву. Болото, на берегу которого стоит полк, – Щербаков посмотрел на командира, – Тирельское…

– Местные называют «Тырульское», – заметил фон Мекк.

– …около пяти вёрст с севера на юг и три с половиною с запада на восток. По краям лес смешанный с преобладанием сосны, в лесу несколько старых просек, вот и вот, они уже заросли подлеском и стали почти непроходимые, – Дрок и фон Мекк слушали и одновременно сравнивали правильность записки со схемой, – и узкие проселочные дороги, собственно, одна дорога… – вдоль ручья. Ручей вытекает из болота на юг и через восемь вёрст впадает в Аа. Почва песчаная…

– На границе болота и леса заросшие подлеском бугры, – добавил фон Мекк к сказанному Щербаковым. – Здесь их называют дюны…

– …высота дюн, – продолжил Щербаков, – до двух саженей, это как раз между первой и второй линиями, здесь мы поставили дополнительные аванпосты и наблюдательные пункты. Само болото, Тирельское, сейчас непроходимое, всё растаяло.

– Хорошо! – Вяземский кивнул Щербакову и обратился к фон Мекку: – А если ночью подморозит?

– Тогда проходимое.

– Пешком, – добавил Дрок, – или на санях.

Вяземский записал и посмотрел на фон Мекка.

– Против нас стоит пятьдесят седьмой ландштурменный полк из группы генерала Винекена, в частности, наш левый фланг почти соприкасается с их четырнадцатой и шестнадцатой ротами четвёртого батальона. На расстоянии до ста шагов от их первой линии установлены проволочные заграждения на глубоко врытых колах, где-то в два, где-то в три ряда, между рядами по тридцати – сорока шагов, работают, ставят колы и наматывают проволоку ночью…

– А что наша артиллерия?

– Сейчас, Аркадий Иванович, происходит смена, как только новый дивизион встанет на позиции, мы отправим им все сведения.

– А их артиллерия?

Фон Мекк положил перед полковником рапортичку со схемой.

– Более подробно доложит поручик Кудринский, он лично ходил.

Вяземский посмотрел на поручика, тот покраснел.

«Вот Сосунок, – невольно подумал Вяземский, и его взгляд потеплел. – Уже орёл, а ещё краснеет! Как же солдатское прозвище соответствует человеку, надо же!»

Поручик Кудринский с Четвертаковым и командой охотников ходил в разведку на глубину пять вёрст и обнаружил две батареи тяжёлых гаубиц.

– Сколько ушло на разведку?

– Туда и обратно трое суток, Аркадий Иванович!

– Прошли тихо?

– Там – да, только на выходе, на проволоке германец открыл огонь…