Руфин Гордин - Петру Великому покорствует Персида

В приёмной возле стола правителя канцелярии топтались какие-то люди. Завидя губернатора, они поспешно содрали шапки и поклонились в пояс. Он небрежно кивнул и прошёл к себе.

— Что за народ? — осведомился он у правителя канцелярии, поспешившего следом.

— Кульер от Беневения [17] ...Кульер от Беневения... — Беневени Флорио (167? — после 1727 г.) — выходец из г. Рагузы (Дубровника), с 1701 г. на русской службе. Переводчик, дипломат. с доношением его царскому величеству...

— Сколь раз говорено было: не царскому, но императорскому, — сердито поправил его Артемий Петрович. — Привыкать надобно. А остальные?

— По торговому делу, — извиняющимся голосом отвечал правитель. Видел: хозяин не в духе.

— Купцов гони, а курьера представь, — распорядился Волынский.

Курьер не решился приблизиться. Был он немыт, нечёсан, и дух от него шёл тяжёлый, волнами распространявшийся в натопленном кабинете.

— Поди ближе. Ишь, до чего закоптился — чистый мурин. Прикажу тебя отмыть. Когда явился?

— Ноне утром, ваше высокомилостивство, — отвечал курьер, не поднимая головы.

— Подай бумаги, — приказал Волынский, морщась, и позвонил в колоколец. Бросил заскочившему правителю: — Распорядись натопить ему баню — воняет густо. Да пущай после этого отоспится: эвон глаза-то красны ровно у совы, да и голова клонится.

Дверь за ними закрылась. Артемий Петрович двумя пальцами взял холстинный мешок с бумагами, пропитавшийся теми же запахами, осторожно вытащил бумаги и отнёс их на припечек, дабы несколько выветрились и пообсохли.

«Государь не из брезгливых, но и он станет нос воротить», — мельком подумал он.

Бумаги были от Флорио Беневени — секретаря Ориентальной экспедиции коллегии Иностранных дел, царского посланника в Перейду и Бухарию. Оный Флорио был старым товарищем Артемия Петровича ещё по сидению в Едикуле — Семибашенном замке турецкой столицы вместе с Петром Андреевичем Толстым, Петром Павловичем Шафировым, Михайлой Борисовичем Шереметевым [18] Шереметев Михаил Борисович (1672—1714) — граф, генерал-майор, взят турками в заложники вместе с Шафировым, Толстым и др. в финале Прутского похода. Умер от тяжёлых последствий заключения сразу по возвращении в Россию. и их служителями. Вместе и претерпели в аманатах [19] ...претерпели в аманатах... — Аманат (тюрк.) — заложник, обычно из числа знати. в каменной темнице, мрачной да смрадной, слыша постоянные угрозы своих стражей лишить их живота. Потом вместе служили под началом подканцлера барона Шафирова в Посольском приказе, поименованном затем в коллегию Иностранную. Флорио был родом из Рагузы, обиталища предприимчивых людей, где в ходу были многие языки, а потому знал не только языки словенские, но и итальянский, турецкий, персидский, татарский...

Государь давно глядел на Восток. Отправляясь в одиннадцатом годе в злосчастный Прутский поход, он наказывал новоучреждённому Сенату: «Персицкой торг умножить, и армян, как возможно, приласкать и облехчить в чём пристойно, дабы тем подать охоту для болшева их приезду».

«Ехать ему, Флорию Беневени, — прописано было в наставительной грамоте, — в чине его царского величества постанника... дана к нему, хану, верющая грамота публичная... одначе по состоянию дела инкогнито и под другим лицом, ежели потребно, чтобы его не узнали, или инако, по-своему раземотрению. И, едучи ему в пути... как морем, так и сухим путём, все места, пристани, городы и прочие поселения и положения мест и какие где от них в море Каспийское реки большие и малые впадают, и какие они суда имеют, також какие городы и укреплённые ль, и имеют ли фортеции. Присматривать всё то прилежно и проведывать искусно, так, чтоб того не признали...»

Словом, всё то, что некогда предписывалось вызнать ему, Волынскому, едучи в Перейду. Но путь Флорио лежал дальше и был опасней: по слухам, Бухарин была враждебна.

Артемий Петрович без церемоний сорвал восковые печати: отныне доношения Беневени будут запечатаны красными сургучными печатями губернатора Астраханского. И отправлены в царствующий град Санкт-Питербурх его губернаторскою почтою.

Кроме реляций на высочайшее имя были среди бумаг письма барону Шафирову, писанные по-итальянски, а также секретные, писанные цифирью, к коим ключа у него, Волынского, не было. Впрочем, о содержании их он без труда догадался: Флорио докладывал сведения о состоянии войска, гарнизонах, укреплениях, флоте. А ещё уж непременно о россыпном золоте, в коем была великая нужда в государстве. С этой целью были посыланы прежде в таинственную Бухарию подполковник Иван Бухгольц, капитан-поручик князь Бекович-Черкасский [20] Бухгольц Иван Дмитриевич (168? — после 1739) — подполковник, позже бригадир, деятель сибирской администрации, основатель Омска (1716). Бекович-Черкасский (Девлет-Гирей-мурза) Александр (168?—1717) — кабардинский князь, воспитывался в доме дядьки Петра I Б. А. Голицына. Убит во время похода в Хиву. , поручик Кожин. Князь был вероломно убит хивинцами, остальные возвратились ни с чем. Золото оставалось неуловимым.