Евгений Люфанов - Великое сидение

Знали придворные о любовной связи фрейлины Гамильтон с денщиком Иваном Орловым, и подружки ее приметили, что у Марии на груди кофта от молока намокает, – по всему видно было, что младенчик ее, да и царская салфетка указывала, что взята была она фрейлиной. Стали ее искать, а она куда-то запропастилась. Позвали к царю денщика Орлова, он тут же упал на колени, и повинился в своем подозрении, не умерщвляла ли Мария младенцев и раньше. Разыскали ее, собравшуюся куда-то бежать, и она созналась, что найденный ребенок – ее.

Екатерина пробовала заступиться за виновную и просила похлопотать за нее царицу Прасковью, вмешательство которой могло иметь большое значение, поскольку она была известна Петру как не расположенная к снисходительности в случаях женских проступков, а тут, дескать, несчастье произошло.

– Рассуди, невестушка, – говорил ей Петр, – как же можно простить убийцу своих детей? О ее преступлении наслышан весь город, и что же люди станут говорить обо мне, смирившемся с таким злодеянием? Тяжко мне правый закон отца и деда нарушать, а того тяжче нарушать закон божий. Не хочу я быть ни Саулом, ни Ахавом, кои нерассудною милостью преступили божий закон да оттого и погибли. Надо чтить правду и не губить души своей.

Осужденная на смертную казнь, сидевшая в каземате Мария Гамильтон попросила шелковой белой материй с черными лентами на отделку и в оставшиеся до смертного часа дни сшила себе траурное платье. В нем и поднялась на помост эшафота.

Царь Петр любил необычные зрелища и не мог оставаться равнодушным к столь небывалому проявлению погребального вкуса. Он обнял осужденную, поцеловал ее, поддержал своими руками, когда она, склонившись к нему на грудь, впала в обморочное состояние, и, передав палачу, спустился с помоста.

Когда топор палача сделал свое дело, царь поднял окровавленную голову, коснулся губами ее побледневших мёртвых губ, которые когда-то получали от него иные поцелуи, и, обращаясь к стоявшим поблизости людям, указывая на видневшиеся на шейном отрубе жилы, пояснял, по коим из них текла кровь артериальная, а по коим – венозная. Потом, приказав хранить голову Марии Гамильтон в банке со спиртом и поместить в куншткаморе, перекрестился и удалился к себе.

– Что это?.. Вчерашним днем государь в Выборг отправился, а нынче уже возвращается?.. Плывет да то и дело со своей бригантины из пушек палит… Трубачи, слышь, трубят… Что бы такое значило?..

Что сие значит? Мир. Мир! Подходя на своей бригантине к Лахте, Петр узнал об этой радостной вести и повернул назад к Петербургу. Мир!..

Северная война, продолжавшаяся двадцать один год, наконец-то кончилась. Как ни упорствовали шведы и как ни подстрекали их англичане продолжать сопротивляться, вынуждены были заключить мир. Не раз до этого русские войска высаживались в Швеции, забирали города и селения, казацкие отряды подходили к самому Стокгольму, и поняли наконец шведские правители, что обречены они на полное поражение и никакого отпора русским дать не могут.

Мир, счастливый вечный мир заключен в финляндском городе Ништадте.

Французский консул в России Кампредон, сообщая своему правительству о случившемся, писал о царе Петре: «Ништадтский договор сделал его властелином двух лучших портов на Балтийском море. У него многочисленный военный флот, он каждый день увеличивает количество своих галер и внушает страх своим соседям… При малейшей демонстрации его флота, при первом движении его войск ни шведская, ни датская, ни прусская, ни польская корона не осмеливается ни сделать враждебного ему движения, ни шевельнуть с места своих войск».

Да, так. В петербургском Адмиралтействе трудом его кораблестроителей был создан многочисленный и сильный балтийский флот «открытого моря». Победы в Северной войне были одержаны на суше и на море, армией и военным флотом, русским солдатом и русским матросом.

Двадцать один год войны…

– Все ученики науки в семь лет оканчивают, а наша военная школа троекратное время была, однако ж так хорошо окончилась, что лучше было невозможно, – говорил Петр.

С большим торжеством отмечалось в Петербурге заключение Ништадтского мира. По городу, извещая об этом радостном событии, разъезжали двенадцать драгун с белыми перевязями через плечо и лавровыми ветвями, а перед ними – по два трубача.

Празднества начались так называемым «Первым триумфом». Участники объявленного маскарадного шествия переправлялись через Неву с Городского острова к Почтовому двору на плотах, в бочках и чанах. Возглавлял шествие новый князь-папа генерал Бутурлин, а сам Петр в мундире корабельного барабанщика бил в барабан, приплясывал и пел песни.