Валентин Пикуль: Битва железных канцлеров

И снова вспоминается тютчевское – неповторимое:

Горчакова уж не было в живых, когда Бисмарк говорил:

– Тяжело и скверно у меня на душе. За всю жизнь я никого не сделал счастливым – ни друзей, ни семью, ни даже себя. А зла причинил очень много. Я был причиною трех войн, по моей милости убиты тысячи невинных людей, о которых еще плачут матери и жены в разных странах. Во всем этом я дам отчет на небесах, но зато теперь не имею радостей жизни… Если и напишу мемуары, пусть их печатают после моей смерти, а читатели, закрыв книгу, скажут: «Ух, какой был подлец!»

В год смерти Горчакова люди, помогавшие Гитлеру прийти к власти, были уже взрослыми: Гинденбургу исполнилось 37, а Людендорфу 18 лет. При Бисмарке же вышли из пеленок будущие гитлеровские маршалы – Рундштедт, Паулюс, Гальдер, Кейтель, Манштейн, Гудериан и прочие.

Между рождением Горчакова и смертью Бисмарка (1798–1898) миновало ровно столетие, в конце которого Германия создала мощный аппарат милитаризма, развязавший первую мировую войну; в финале этой войны по мостовым Европы покатились три короны древнейших династий – Романовых, Гогенцоллернов и Габсбургов… Дети своего класса и своего времени, не этого ожидали канцлеры, но такова была закономерность развития бурной эпохи капитализма. Почуяв ослабление мысли и памяти, Горчаков ушел из политики сам. Бисмарка из политики выгнали; но, оказавшись за ее бортом, он до конца жизни цеплялся за обломки прежней власти. Прах канцлера Горчакова перевезли в Санкт-Петербург, предав земле на кладбище Троицко-Сергиевой лавры. Бисмарк завещал похоронить себя не в столице, а на высотах Тевтонобургского леса, в старой Саксонской земле – там, где Германик сражался еще с римлянами, где происходила исконная многовековая борьба славян с немцами.

На вопрос: «Что бы делал Бисмарк сегодня?» – Гитлер отвечал: «При его политическом уме он никогда не стал бы вступать в союз с государством, обреченным на гибель», то есть с Россией. Но в том-то и дело, что железный канцлер был намного умнее фашистского фюрера. Бисмарк видел в России страну с великим будущим, с почти нетронутыми природными ресурсами, с умным и активным народом, который разгромит любого агрессора и завоевателя… Бисмарк предрекал:

«Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это – неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей…»

Канцлер упрятал в архивы древний клич тевтонов Drang nach Osten; Вильгельм II заново отточил этот девиз, как старое идейное оружие пангерманизма; а Гитлер перенял его из рук монарха: «Мы начинаем там, где Германия кончила шесть веков назад…»

Так определилась будущая трагедия немцев!

1882 год – начало правления кайзера Вильгельма II, который (как говорили немцы) хотел быть на каждой свадьбе – невестой, на каждых крестинах – младенцем, на каждых похоронах – покойником. Бисмарк и кайзер принадлежали двум различным эпохам, их разделяли 44 возрастных года. Уже пришло время адмирала Тирпитца с его дредноутами, цеппелинами и подводными лодками; то, что для Бисмарка являлось новизной, Тирпитц, как и кайзер, относил к числу «стариковской чепухи»… Конфликт был неизбежен!

5 марта 1890 года кайзер поднялся на кафедру Бранденбургского ландтага (плоский лобик, из ушей торчала вата, сухую руку он искусно скрывал под гусарским доломаном).

– Всех, кто вздумает чинить препятствия моим желаниям, я сокрушу вдребезги, – объявил он народу.

Бисмарк понял, в кого этот камень запущен. Но он уже закоснел в собственном непомерном величии – он, великий Бисмарк, который при жизни видел, как Германия водружает ему памятники в граните и бронзе. «Я, – говорил канцлер, – наблюдал трех королей нагишом и могу сказать, что их величества красотою не блещут. Что же касается нынешнего красавца, то он далеко не орел, каким возомнил себя!» Это еще мягкое высказывание, а другие попросту нецензурны… Недовольство кайзера Бисмарком вызревало давно. Однажды канцлер не доложил о передвижении русских войск возле австрийских рубежей, и кайзер узнал об этом из генерального штаба.