Жеральд Мессадье - Царь Давид

– Самуил… – тихо сказал он. – Что же я ему сделал?

Смирившийся Ахия в свою очередь налил себе вина.

– Может быть, здесь нет никакой твоей вины, Саул, – ответил он. – Может быть, это сделали двенадцать племен.

Саул поднял брови.

– Он считал тебя настоящим царем двенадцати племен, – продолжил Ахия. – Мы у него попросили царя, как другие нации. Он был уязвлен этим. Старейшины постарались ему представить, что его авторитет не оспаривается, но героям нужен военный предводитель. Я там был. Они ему сказали: «Самуил, ты уже не молод. Что будет с нами, если тебя не станет? Кто поведет нас и кто защитит?» И он согласился. Он знал, что его сыновья не могли идти по его стопам, потому что племена обвиняли их в продажности. Он выбрал тебя. Он думал, что ты будешь только военным начальником, выполняющим его приказы. Однако ты два раза не исполнил их – один раз передвинув дату жертвоприношения, не подождав его, другой – пощадив царя амаликитян. Он усмотрел в этом отрицание его авторитета. Ты снова ранил его в старую рану.

– Я царь или нет? – закричал Саул. Его глаза покраснели, как у шакала. Ахия испугался.

– Ты царь, Саул, никто не винит тебя. Но он думал, что это он царствует над твоей головой. Ты ему доказал обратное.

Ахия до конца осушил свой рог.

– И он провозглашает другого царя, в то время как царь – я! – Саул был вне себе. – Я должен убить его!

– Убить кого? – спросил Ахия.

– Самуила.

– Убьешь этого старого человека, и ты исполнишь его самое заветное желание: ты свергнешь себя с престола, Саул, – сказал Ахия, сглотнув слюну. – Ты – пленник Самуила до его естественной кончины.

Он взял финик с блюда, разгрыз его зубами вдоль, выплюнул косточку на ладонь, прожевал мякоть и поднял глаза на царя.

– Есть еще кое-что, Саул.

– Что?

– Яхве.

– Что Яхве делает в этой истории? – спросил взволнованно Саул.

– Что он делает в этой истории… – повторил Ахия, опустив глаза. – Он объединяет этот народ, это все.

– Что это значит?

Ахия вздохнул.

– Разве мне тебе это объяснять? Мы пришли из пустыни, привлеченные страной, где хватает всего. Мы завоевали эти земли. Мы продолжаем их завоевывать. Но кто мы? Горстка захватчиков, большая часть которых не имеет своих одежд, сандалий и которые вынуждены воровать оружие у своих врагов. Твои люди вооружены, Саул? Нет, ты это знаешь, у некоторых твоих солдат нет даже щита. Наше единственное оружие, которое объединяет двенадцать племен, – это вера. Если мы прекратим завоевывать, если мы сядем на минуту, то мы погибли. Мы поглотимся, рассеемся, раздробимся людьми этой страны. Это станет концом наследия Моисея. Мы закончим принятием их богов. Мы уже приняли, Саул. Сколько наших женщин тайком носят на своих животах, втайне от взглядов своих супругов, амулеты филистимлян?! Нас очень мало. Посмотри на людей племени дан, сыновей льва, сколько же их? Даже не шестьсот… А в провинции насчитывается пять тысяч филистимлян и того более. Ты понимаешь это. Наше единение – в Яхве.

Саул глубоко вздохнул.

– А Самуил – его представитель на земле. И, следовательно, наш единственный царь, если я тебя правильно понимаю. Ну а я, что должен делать я?

Он протянул руку к остывшему блюду и оторвал ножку птицы, которую разгрыз без усилия.

– Переносить, что у двенадцати племен есть тайный царь? Блестящий юнец?

– Этот блестящий юнец, как ты говоришь, их герой. Это их Самсон.

– Удар копья – и конец герою! – крикнул Саул. – Я царь! Это я царь!

Ахие показалось, что взгляд Саула напоминает взгляд бешеного животного. Он сделал огромное усилие над собой, чтобы сохранить хладнокровие и поскорее не убраться вон. Саул встал и зашагал по палатке. На стенах палатки, в отсветах лампад, оживали тени, которые напоминали огромных летучих мышей.

– Саул… – сказал Ахия. Но тот, казалось, не услышал его.

Поруганный монарх был у двери палатки, повернувшись спиной к своему гостю. Он дышал, как бык.

– Саул, если я тебе не нужен, я пойду спать.

Саул медленно повернулся. Прошло некоторое время.

– Я здесь из-за верности, – сказал Ахия. – Если моя верность не нужна, скажи мне.

Саул перевел на него тяжелый взгляд.

– Сядь, – сказал Ахия впервые повелительно, – и слушай меня. Если ты коснешься хоть одного волоса Давида, это будет как если ты дотронешься до Самуила.

Саул с трудом успокоился.

– На следующий день на твоей стороне не останется людей, даже твои сыновья отвернутся от тебя, слышишь?