Ференц Мора - Золотой саркофаг

– Когда, волею неба, вышедший из чресл богов, всемилостивейший отец наш Диоклетиан…

В восторге от столь легкой победы он говорил с таким жаром, что все взоры невольно устремились к нему. Никто даже не заметил, как любимец богов Диоклетиан тихонько сошел с трибуны и побрел под сенью дубов – обратно к дворцу.

Только Бион, ожидавший под деревьями, взял его под руку.

– В Салону, мой государь?

– Да, Бион, – устало согласился тот.

– Я распорядился от твоего имени приготовить корабль. Вещи уже погружены. Когда я пошел сюда, возница запрягал мулов.

У дворца императора ждала легкая повозка, чтоб отвезти его в гавань.

– Проводить тебя, государь? – спросил Бион у портала.

– Да, Бион. Нужно взять их. Помоги мне.

Сперва они направились в кабинет. Перед дверью император закрыл лицо руками.

– Ступай вперед, Бион.

Математик открыл дверь и сейчас же обернулся.

– Здесь уже нету, государь.

– Думаешь, велела перенести к себе? – промолвил Диоклетиан, прислоняясь к стене.

Математик, кивнув, повел императора в гинекей. В коридоре им никто не встретился. Но на шум их шагов из спальни вышла императрица. В черной вуали и черном платье, как со дня смерти Титаниллы одевались все придворные дамы. Но императрица надела траур только теперь.

– Приска! – протянул к ней руки император. – Ты перенесла его к себе?

– Да, – усталым голосом отвечала императрица. Глаза ее были сухи.

– Мы возьмем его с собой?

– Куда?

– В Салону.

Руки его были еще протянуты. Но императрица не двинулась навстречу. Даже немного отступила к двери.

– Ни в какую Салону я не поеду.

– Как?.. Ты… не хочешь со мной? – растерянно пробормотал император, и руки его беспомощно повисли.

– Я остаюсь здесь, с моим сыном… которого убил ты, вместе со своими богами.

– Я?.. Я?..– прошептал он.

– Да, ты! Ненавистник христиан! Антихрист!

С этими словами она скрылась в комнате и заперла за собой дверь. Бион понес упавшего ему на руки императора по коридору, потом остановился – немного перевести дух. Покачал головой. Правда, императрица высказала то, что он думал, но все-таки сейчас он готов был задушить ее. Впрочем, это было лишь мгновенное чувство, и Бион тотчас устыдился его. Он вспомнил, что ведь его мать тоже могла убить кого угодно из-за сына. И уже слышал рыдания императрицы, в которых была скорбь не только матери, но, может быть, и супруги.

Ему было невыносимо слушать эти душераздирающие стенания. Он стащил императора вниз, усадил его в коляску. Но возницы нигде не было. Убежал славить нового императора, наверное. Математик сам вскочил на козлы и дернул вожжи. Мулы, почувствовав чужую руку, сначала пытались сохранить верность хозяину, но после третьего понукания покорились Биону.

Часом позже из города выехали три всадника и помчались не в гавань, а по дороге в Византии. Это был принцепс Константин с двумя самыми преданными центурионами. Константин привез императору важные сведения о заговоре Галерия и Максимиана. Но не успели они въехать в город, как услыхали шумное чествование нового императора. Кто-то из одурманенной толпы, узнав принцепса, заорал: «Смерть христианам!» Они повернули обратно и погнали, не щадя коней.

Поскольку и в столицу они мчались во весь опор, кони скоро выдохлись. На ближайшей почтовой станции Константин потребовал коней, предназначенных для курьеров, и начальник станции, еще не осведомленный о перевороте, с готовностью предоставил их в распоряжение члена императорской фамилии. На следующей станции они тоже сменили коней. Но пока выводили свежих, спутники Константина подрезали сухожилия усталых. Они не сомневались, что за Константином начнется, если только уже не началась погоня, и применили этот древний испытанный способ задержки.

Ночь они провели уже в Византии, на государственном постоялом дворе. Смертельно усталый, изнуренный пережитыми волнениями, принцепс скоро заснул и увидел очень странный сон. Ему явилась Тиха, слепая богиня судьбы, с крылышками за плечами и скипетром в руке.

– Отселе ты будешь править миром! – звонким голосом провещала она.

Приблизившись к богине, он пал перед ней на колени.

– Ты обещаешь мне это сейчас, когда к власти пришел Галерий?..– с укоризной промолвил он. – О, богиня, ты не только слепа, но и глуха!

– Выше голову, маловерный! – воскликнула Тиха.

Он поднял голову и увидел, что та, которая обещала ему господство над миром, совершенно преобразилась: крылья уже выросли почти до самой земли, на голове появился звездный венец, а на конце скипетра засверкал золотой крест.