Александр Чаковский - Победа. Том первый

— Значит, так, товарищ майор, — сказал подполковник. — Жить будете в доме номер четырнадцать. Помер комнаты сейчас выясним. Питаться будете в столовой номер три. Дом на этой же улице, столовая на параллельной. Теперь вот что…

Вошел лейтенант и положил на стол папку — скоросшиватель.

— Та-ак, — протянул подполковник, открывая папку и листая подшитые к ней бумаги. — Кино — и фотокорреспонденты… Герасимов, Гурарий… Воронов Михаил Владимирович, Совинформбюро. Лейтенант, — обратился он к стоявшему у стола офицеру, — выдайте документы фотокорреспонденту майору Воронову.

Лейтенант вышел. Воронов оставался на месте.

— Собственно, я не фотокорреспондент, а журналист, — сказал он. — Мне поручено…

— Журналисты сюда не допускаются, — резко прервал его подполковник. — В вашем предписании написано ясно: фо-то-кор-рес-пондент!

— Так точно, — быстро ответил Воронов, по-прежнему ничего не понимая.

— Вот и хорошо, — кивнул подполковник, но тут же сказал тоном, не допускающим возражений: — Во время мероприятия ничего при себе не иметь. Только документы и фотоаппарат.

«Какого мероприятия?» — подумал Воронов.

— Блокнот, надеюсь, можно? — спросил он.

— Никаких блокнотов.

— Как же я буду делать записи?

— Никаких записей. Только фото. Разве вам в Москве не сказали? Вы направлены сюда в качестве фотокорреспондента?

— Так точно.

— Гражданское платье имеете?

Он почему-то так и сказал: «платье», а не «костюм».

— Имею.

— Как только устроитесь, сразу переоденьтесь. Вы прибыли первым. Остальные начнут прибывать завтра. Кстати, как у вас с транспортом?

— Каким транспортом?

— На чем собираетесь передвигаться? Значит, не имеете? Тогда советую объединиться с кем-нибудь из вашей братии. Теперь получайте у лейтенанта документы и устраивайтесь. Это, — подполковник указал на лежавшее перед ним воинское удостоверение Воронова, — останется пока здесь. — Потянувшись к сейфу, он взялся за его белую полированную ручку.

Воронов козырнул и молча вышел.

Лейтенант его ждал.

— Распишитесь, товарищ Воронов, — сказал он, раскрывая толстую тетрадь. — Здесь и вот здесь…

Достав из сейфа две небольшие белые карточки, лейтенант протянул их Воронову.

— Держите, — сказал он. — Месторасположение знаете?

— Подполковник объяснил.

— Тогда следуйте. Это недалеко.

— Генерал Карпов сказал, чтобы я зашел к нему.

— Второй этаж, третья дверь направо.

Выйдя в маленькую переднюю, Воронов поставил на пол чемодан и стал рассматривать свои новые документы.

Обе карточки размером напоминали пропуск, который Воронов в свое время получил в Информбюро на парад Победы. На одной из карточек значилось: «ПРОПУСК НА ОБЪЕКТ». В верхнем левом углу перекрещивались древки трех изображенных в цвете флажков — советского, американского и английского. Далее следовали имя, отчество и фамилия Воронова — русскими и латинскими буквами.

На другой карточке после слова «ПРОПУСК» и строки «Воронов Михаил Владимирович» было напечатано:

«Нарком внутренних дел СССР Круглов».

Воронов вспомнил, что на вопрос шофера, куда ехать, генерал скомандовал: "На объект! "

"Сейчас выясним, что это за «объект», — подумал Воронов и поднялся по лестнице на второй этаж.

В небольшом кабинете генерала Карпова на столе стояли два телефона — полевой и городской. На стене висела большая карта Германии. Воронов обратил внимание, что она заштрихована в разные цвета. На противоположной стене виднелись следы от картин, снятых, видимо, совсем недавно.

— Ну как? Самоопределился? — встретил Воронова генерал.

— Как будто, — ответил Воронов, протягивая Карпову только что полученные белые карточки.

Генерал посмотрел на них и удовлетворенно сказал:

— Ну вот, теперь ты, как говорится, вполне допущенный.

— Куда, Василий Степанович? — воскликнул Воронов. — В жизни не был в таком нелепом положении, — горячо продолжал он. — В Москве спрашиваю: каково мое задание? Говорят — будете писать о Контрольном совете, о сотрудничестве с союзниками. Спрашиваю: почему я значусь фотокорреспондентом? Отвечают: так надо. Спрашиваю: почему Потсдам? Говорят: на месте разберетесь. А здесь и вовсе ничего не пойму. Со мной держатся так, будто я все знаю и нужно только уточнить некоторые детали. А мне, честно говоря, стыдно сознаться, что я ничего толком не знаю. Все вокруг темнят. Даже вы, Василий Степанович, и то все время чего-то не договариваете Ведь верно?