Александр Чаковский - У нас уже утро

Он смутился и замолчал. Вологдина тоже молчала. Она стояла рядом с ним, и он слышал её неровное, прерывистое дыхание.

– Я позвал вас, – тихо, но решительно сказал Доронин, справившись наконец со своим смущением, – потому что мне хотелось немного побыть с вами… Вдвоём с вами… Совсем немного…

– Андрей Семёнович… – отозвалась Вологдина, и Доронину показалось, что он не столько слышит её слова, сколько ощущает их всем своим существом, – Андрей Семёнович… Это хорошо… что вы позвали меня…

Доронин взял её за руку.

– Правда? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Правда, – чуть слышно ответила Вологдина, и Доронин почувствовал лёгкое пожатие её руки.

– Нина Васильевна! – с жаром начал он, но в этот момент дверь распахнулась, на крыльцо легла широкая полоса света, и в ней показался Нырков.

Доронин отпустил руку Вологдиной.

– В море, товарищи, в море! – оживлённо заговорил Нырков. – Как говорится, делу – время!

Глаза его мало-помалу привыкли к темноте, и он увидел Вологдину, по-прежнему стоявшую рядом с Дорониным.

– Товарищ начальник лова, – с шутливым упрёком обратился он к ней, – что же вы не руководите вашими людьми?

Нырков посмотрел на Вологдину с добродушным лукавством.

– Мы только что об этом говорили, – суховато ответил Доронин.

– Об этом? – для чего-то переспросил Нырков.

– Об этом, – повторил Доронин и зашагал к конторе, улыбаясь в темноте счастливой улыбкой.

Вскоре после того как «Россия» отправилась на материк, к берегу подошёл и остановился на ближнем рейде японский грузовой пароход «Нагасаки». Он пришёл с Хоккайдо за очередной партией репатриированных.

С сопок, где находился пункт сбора репатриированных, стала спускаться к морю длинная цепочка людей. Большинство из них было одето в японские, защитного цвета куртки, из-под которых выглядывали узкие, трубочкой, брюки. Но кое-кто был уже в русских ватниках и даже полушубках.

Дойдя до берега, японцы молча расселись длинным полукругом.

Доронин только что вернулся с рефрижератора, куда ходил на катере, чтобы договориться с капитаном о порядке приёма рыбы. Они договорились, что через полчаса рефрижератор станет на ближний рейд.

Увидев японцев, Доронин подался в сторону, чтобы обойти их, но в это время его окликнули.

Он оглянулся. К нему бежал незнакомый человек в длинном пальто, резко выделявшемся на фоне всех этих курток, ватников, полушубков.

– Простите, товарищ, – сказал он, подходя к Доронину. – Я переводчик. Один из японцев узнал вас и просит подойти. Он хочет вас за что-то поблагодарить.

– Японец? – недоуменно спросил Доронин.

«Может быть, Ваня?» – мелькнуло у него в голове. Вместе с переводчиком он подошёл к сидевшим на берегу японцам. Из полукруга тотчас выдвинулся маленький человек, в зелёной, военного образца куртке. У него было длинное, костлявое лицо, чуть поблёскивали очки.

«Где я видел этого типа?» – подумал Доронин, а японец уже говорил что-то переводчику.

– Его зовут Сато, – объяснил переводчик. – Вы приходили к нему за консультацией по рыбным делам. Просит узнать: не ошибается ли он?

– Не ошибается, – буркнул Доронин.

– Он хочет перед возвращением на родину засвидетельствовать вам своё почтение. Жену и сына он уже отправил, а теперь закончил все дела и уезжает сам…

– Ну и скатертью дорога, – прервал переводчика Доронин, – передайте ему, что мне некогда.

Но Сато уже опять что-то говорил.

– Он хочет выразить своё восхищение теми преобразованиями, которые вы тут произвели, – снова обратился к Доронину переводчик, – вся эта рыбная индустрия производит на него, старого рыбака, сына моря, как он выражается, неизгладимое впечатление…

– Он не старый рыбак, а старый эксплуататор рыбаков, – возразил Доронин. – И не сын моря, а… в другом месте я бы сказал ему, чей он сын. Это, разумеется, не переводите. И… устройте так, чтобы я мог уйти. Честное слово, мне некогда.

Переводчик понимающе кивнул головой и обратился к японцу.

– Вот и все, – через минуту сказал он Доронину.

– Нет, ещё не все, – на чистейшем русском языке произнёс Сато.

Доронин опешил. Он почувствовал себя, как сказочный мальчик, к которому внезапно обратилась жаба. Но пожалуй, ещё больше поразило его то, что переводчик не выказал никаких признаков удивления.

На лице Сато заиграла обычная безмятежная улыбка.

– Я не могу отказать себе в удовольствии, – любезным тоном начал он, – поговорить с вами на прощанье без помощи переводчика. Всё это время я усиленно изучал ваш язык… Общение с русскими…