Иван Фирсов - Спиридов был — Нептун

Орлов согласился сразу.

— Господин бригадир, — повернулся он к сидевшему слева Ганнибалу, — передайте немедля с нарочным на «Гром»: занять место по вашей диспозиции, начать пальбу по береговым батареям, особливо у входа в бухту.

Спиридов неторопливо продолжал:

— Атаковать огнем, ваше сиятельство, и токмо. (Орлов удивленно поднял брови.) Окромя бомб и брандскугелей диверсию учинить потребно брандерами. (Сидевшие одобрительно загомонили.) Гассан-паша нам грозился, ан мы его упредим. — Спиридов сел.

Орлов недоуменно поглядывал на сидевших, силясь понять до конца замысел моряков. Он даже не знал, что такое брандера. По его знаку встал и первым высказался Ганнибал.

— Господа совет, адмирал Спиридов, мыслю, наше общее согласие выразил — флот турок порезвее надобно спалить. И не далее как нынче в ночь.

Только теперь до сознания Орлова дошел смысл сказанного: «спалить, сжечь флот», но что для того надобно? Брандера? Что сие?

Словно читая его мысли, бригадир закончил:

— Под брандера сподобно употребить транспорты числом три-четыре. Начинить их, как положено, порохом, нефтью напитать. Особливо для них отобрать охочих офицеров и служителей.

Весь совет явно сходился на мнении Спиридова. Орлов нутром почуял — дело не без риска, но верное. И он согласился. По предложению Спиридова Ганнибалу поручили образовать отряд из четырех брандеров прорыва, а для поддержки нарядить корабли под командой Грейга — четыре линейных корабля, два фрегата и «Гром». Вначале им надлежало прорваться в бухту, губительным огнем по неприятелю отвлечь его и открыть путь для прохода брандерам. Спиридов отвел Ганнибала в угол каюты.

— Иван Абрамович, командиров брандеров самолично наставьте — атаковать и сцепиться токмо с наикрупнейшими линейными кораблями турок.

Через час перед Ганнибалом стояли четыре офицера-добровольца, вызвавшиеся идти на брандерах. Они тотчас были назначены командирами зажигательных судов, и вместе с ними Ганнибал отобрал из добровольцев лучших матросов.

Итак, вся подготовка к решающему сражению шла полным ходом. Генерал-аншефу осталось подписать приказ, который гласил:

«...Наше же дело должно быть решительное, чтобы оный флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь, в Архипелаге же, не можем мы к дальнейшим победам иметь свободные руки, а для того по общему совету положено и определяется к наступающей ныне ночи приготовиться, а около полуночи и приступить к точному исполнению...»

Время бежало стремительно. Только-только успели снарядить брандера. До атаки оставалось менее часа. Короткие сумерки сменились темнотой непроглядной южной ночи. Легкий ветерок с моря нагонял мелкую рябь вокруг кораблей. Из-за невысоких гор, окаймлявших бухту, медленно выплыла яркая луна и осветила зеркальную гладь бухты, затененную черными контурами затаившихся турецких кораблей.

За час до полуночи 25 июня 1770 года к носу гафеля флагманского «Ростислава» медленно полз зажженный фонарь. Не прошло и минуты, как на всех назначенных к атаке кораблях на флагштоках зажглись ответные огни.

Спиридов сосчитал — все десять. Грейг вполголоса скомандовал:

— Сигнал поднять.

Вслед за фалом на гафеле поднялась гирлянда из трех фонарей, что означало: «Кораблям следовать в бухту и атаковать неприятеля».

Потянулись томительные минуты ожидания. Первым по ордеру должен был идти фрегат «Надежда Благополучия», но минуло полчаса, а фрегат не снимался с якоря. Грейг, смотря в сторону «Надежды», молча жевал губами. Спиридов взял рупор у вахтенного.

— Командир «Европы»! — В ночной тишине стало слышно движение на шканцах «Европы», стоявшей рядом. — Вам начинать не мешкая. Выручайте Перепечина, станьте первым и палите! — Спиридов сделал паузу и закончил: — С Богом!..

Заминки неприятны везде, а в морской службе, да еще в боевой обстановке, недопустимы. Это прекрасно понимал Спиридов и сразу выправил дело. Клокачев враз исполнил команду и, как донес Спиридов Адмиралтейств-коллегии, «в 12 часов оный корабль пришел в поведенное место, в ближайшей дистанции лег на шпринг и начал по турецкому флоту палить беспрерывным огнем из пушек, ядрами, камнями, и брандскугелями, и бомбами...».

«Европа» одновременно с «Громом» прошла в узкий, в три четверти километра, пролив. Загрохотали береговые батареи турок — 44 орудия. Корабли открыли ответный огонь, прорвались в бухту и, став на шпринг, приступили к обстрелу турецкой эскадры.