Олег Михайлов - Проконсул Кавказа (Генерал Ермолов)

Трудно даже перечислить все стороны деятельности Ермолова-администратора. По его настоянию был начат перевод сохранивших свое действие статей из огромного грузинского «Уложения» царя Вахтанга VI, что упорядочивало приемлемые на Кавказе методы судопроизводства. При нем началась разведка полезных ископаемых, разработка золотой и серебряной руды и добыча свинца. Он оживил торговлю введением льготного тарифа для транзитных европейских товаров, поощрял судоходство и рыболовство на Каспийском море, осуществил значительное дорожное строительство.

Ермолов остался целой исторической эпохой для Кавказа.

По словам А. С. Пушкина: «Кавказский край, знойная граница Азии – любопытен во всех отношениях. Ермолов наполнил его своим именем и своим гением…»

Ермолов нажил очень много врагов, что породило о нем прямо противоположные суждения.

Одни подчеркивали в его характере открытость, демократизм, заботливость, великодушие – Денис Давыдов, П.Х.Граббе, осторожный и недоверчивый Н.Н.Муравьев-Карский. А сухой и педантичный Барклай-де-Толли даже назвал его «Кандидом» – персонажем одноименного романа Вольтера, то есть существом чистосердечным, правдивым, искренним. В то же время благоволивший к Ермолову великий князь Константин Павлович считал его человеком себе на уме, «с обманцем» и именовал «патером Грубером» – по имени одного из генералов иезуитского ордена, К.Х.Бенкендорф (брат шефа жандармов) называл Алексея Петровича «жонглером», а французский писатель де Санглен даже отозвался о нем как об «интригане».

Правда, резкие и отрицательные характеристики исходили в большинстве своем от лиц, близких придворной элите, которую Ермолов осыпал градом язвительных насмешек. Но вот отзыв Н.Н.Раевского-старшего, известного своими высокими душевными качествами и незаурядным военным дарованием, который писал сыну: «Я не люблю. Ермолова, он никогда не был военным человеком, надеялся всегда на свою хитрость; обманы рано или поздно открываются, на них полагаться не должно».

С мнением прославленного генерала о Ермолове-военном согласиться, конечно, невозможно.

Иное дело – ермоловская хитрость.

Итак, «Кандид» или «иезуит Грубер» – где же истина?

В приятельском, грубовато-солдатском разговоре, который был принят в доме наместника, его ближайший сподвижник Валериан Григорьевич Мадатов как-то спросил:

– Алексей Петрович! Что значит выражение «яшка», которое вы так часто употребляете?

– По-нашему – хитрец, плут, – отвечал Ермолов.

– А, понимаю, – подхватил Мадатов, – это то, что мы по-армянски называем «Алексей Петрович»…

«Кандид» и «патер Грубер», по свойствам своим, казалось бы, исключающие один другого, отлично уживались в Ермолове, ибо и та и другая маска служили ему исправно не только при осмеянии глупости, несправедливости, тирании, но и во имя служения Отечеству.

Вспомним хотя бы, какую комедию разыграл Ермолов перед шахом Персии и его чиновниками, падкими на лесть и подкуп подарками, перед вероломными сатрапами и их владыкой, поклоняющимися только силе. Зная средневековое почтение персидских придворных к наследственным особам, он придумал себе происхождение от Чингисхана, льстил им напропалую и пугал воображаемой войной. Чрезвычайный посол исповедовался своему другу Закревскому: «Угрюмая рожа моя всегда хорошо изображала чувства мои, и когда я говорил о войне, то она принимала на себя выражение чувств человека, готового схватить зубами за горло. К несчастию их, я заметил, что они того не любят, и тогда всякий раз, когда недоставало мне убедительных доказательств, я действовал зверскою рожей, огромной моей фигурой, которая производила ужасное действие, и широким горлом, так что они убеждались, что не может же человек так сильно кричать, не имея справедливых и основательных причин. Когда доходило до шаха известие, что я человек – зверь неприступный, то при первом свидании с ним я отравлял его лестью, так что уже не смели ему говорить против меня, и он готов был обвинить того, кто мне угодить не может». Подробно описывая свои встречи с шахом и великим визирем, Ермолов заключает: «Могу сказать по справедливости, надул важно…»