Юлиан Семенов - Непримиримость

— Объясните, какие филеры ваши, а какие курловские?

— Наши — старики…

— Я таких не замечал.

Герасимов пожал плечами:

— Мастера, оттого и не замечали.

— Значит, трое мордастых, которые не отстают ни на шаг, курловские?

— Не убежден. Скорее всего это филеры Карпова.

Вас отдали Карпову, но он будет ставить с вами курловский спектакль…

Петров снова хихикнул:

— Интересно, а Семигановский тоже меня вам отдал? Или вы меня приказной силой забрали?

— Что, начался русский комплекс? — рассердился Герасимов. — Слезы жалости о погубленной жизни, исступленное желание напиться, чтобы все забыть, а наутро в церкву, молить о спасении? А кто написал письмо Семигановскому с предложением о сотрудничестве? Вас никто ни к чему не неволил! А уж сейчас и подавно…

Петров сник, руки его бессильно повисли вдоль тела.

— Не сердитесь на меня, Александр Васильевич…

— Слушайте, вздохнул Герасимов с нескрываемой жалостью, уезжайте вы отсюда, а? Я дам вам денег, куплю билет на пароход в Америку, выступите там с лекциями, расскажете, как потеряли ногу во имя революции, откроете курсы или там лавочку какую, не знаю, но хоть жить будете по-человечески…

— В лавочке? — Петров посмотрел на Герасимова с неожиданной надменностью. — Что прикажете продавать? Бублики? Или фиксатор для усов? Уж не путаете ли вы меня с кем-то, Александр Васильевич?

— Смотрите. — Герасимов допил свою водку. — Я внес вам предложение как друг. Принять его никогда не поздно. А за лавочку простите, я не хотел вас обидеть…

— Когда я с вами, — заметил Петров, по-прежнему не закусывая, — все ясно, четко и логично. Но стоит мне остаться одному или, того хуже, попасть к тем, как голова начинает взрываться, рвань в глазах, отчаяние… Как мне поступать, Александр Васильевич? Давайте ставьте спектакль…

Герасимов покачал головой:

— Это уже не спектакль… Если бы не курловские мерзавцы, если б Долгов вовремя прибыл к вам в Париж вот тогда бы мы получили спектакль… А сейчас надо строить комбинацию. Это пострашнее, Александр Васильевич. Если она пройдет так, как мы задумаем, вы станете прижизненной легендой русского демократического движения, если погибнем, тоже войдем в историю…

— Бартольду ничего говорить нельзя, — думая о чем-то своем, медленно произнес Петров. — И Василю тоже. Они без Савинкова, без его утверждения, ничего делать не станут, а тем более менять план. Сказано: привести приговор против Герасимова — и все. Точка. Если излагать им вашу задумку, ждать ответа из Парижа, я сорвусь, не выдержу.

— И я так думаю, — согласился Герасимов. — Все дело надо провести как можно скорее… Завтра к вам придет Карпов. Или пришлет кого, не знаю, в деле его не видел… Связь станем поддерживать через Доброскока. Фамилию его забудьте, не надо вам ее помнить, разве что в случае уж самой крайней нужды… «Коля» — вот и все его имя. Чтобы гарантировать вашу безопасность после того, как Курлов, Виссарионов и Карпов будут устранены, «Коля» познакомит вас с людьми, которые обеспечат ваш отход… Ну, а теперь к делу… Его конструкция видится мне следующим образом…

…Карпов отвез Петрова в ресторан «Кюба», один из самых дорогих, накрыл роскошный стол.

Петров молил бога, чтобы не поддаться чарам, обволакивает: Герасимов предупреждал, словно в воду глядел: «когда один хвалит — это наплевать и забыть! До тех пор пока ваше имя не будет занесено на скрижали, не станет достоянием первых полос всех газет мира, не верьте, комбинируют, мнут, готовят для себя!»

— Ну, пора б и по рюмашке, — сказал Карпов, — кто из русских начинает серьезный разговор без тоста?

Чокнулись, махнули; Карпов сразу же принялся за угрей; Петров засмолил папироску.

— Почему не кушаете? — спросил Карпов. — Угри отменные, кишки сальцем обволочет, никакая водка не проймет.

Сытый физиологизм этой фразы показался Петрову отвратительным; пьянеть нельзя, сказал он себе, ночью напьюсь, у Герасимова, с тем можно, в глаза не льстит.

— За наше дружество, — провозгласил Карпов, налил по второй, — за то, чтоб работа у нас шла, как говорится, душа в душу. Я за своих жизнь готов отдать, Александр Иванович… Если деньги нужны, документы, что иное, сразу ко мне, без всяких там цирлих-манирлих…

Выпив, недоуменно поглядел на нетронутую рюмку Петрова:

— У нас так не полагается…

— Сергей Георгиевич, — ответил Петров, закурив новую папироску, — сначала давайте обговорим дело. Вы ж меня не просто так в этот номер пригласили… Вы ведь намерены узнать, с чем я вернулся из Парижа… Так?