Самуэлла Фингарет - Дёмка – камнерез владимирский

Вперёд выдвинулся тучный боярин, степенно на все стороны поклонился, громко, чтобы далеко было слышно, проговорил:

– За советом и для защиты к одному тебе, великий князь Андрей Юрьевич, с сего дня хотим обращаться.

Стоявшие в глубине крыльца Кучковы переглянулись. От них не укрылось, что к слову «князь» добавлено было «великий». Так вот какое наследие пожелал заполучить Андрей Юрьевич, хотя и отказался воевать киевский стол. Вот почему всё лето наезжали во Владимир посольцы. Одних Андрей Юрьевич выслушивал в присутствии бояр из старшей дружины. Других Анбал скрытно водил в Синюю горницу. Кучковы догадывались, о чём велись потаённые беседы, но, как далеко зашло дело, не знали даже они. Великий князь на Руси всё равно что король в европейских державах. До сей поры высокое звание киевский стол давал. Кто Киев занял, тот и великий князь. Значит, теперь на другое перевернуло.

– Собрались в Суздале и Ростове вече, – продолжал свою речь боярин. – Всем миром решили тебя просить, чтобы ты, великий князь Андрей Юрьевич, принял над нами княжение.

– Благодарствую на чести великой, – строго ответил Андрей Юрьевич. – Только со времён Владимира Мономаха повелось завещать отдалённые от Киева земли меньшим сыновьям в удел. Так и отец поступил. Мне ли пристало рушить стародавний обычай?

Кучковы снова метнули друг другу быстрые взгляды. При малолетних князьях бояре могли грабить и наживаться сколько душа пожелает. Сильный князь приберёт доходы к своим рукам. Хитро обошёл бояр Андрей Юрьевич, если вверяют они ему земли. Кого угрозами, видно, взял, кого уговорами.

Посольцы сдёрнули шапки, попадали на колени.

– Как вече постановило, тому так и быть. Властвуй над нами, великий князь. Малолетних князей знать не хотим.

Трижды отказывался Андрей Юрьевич, трижды возглашали бояре:

– Других князей не хотим. Ты один народу желанен. Ты оборона наша и сила, мы опора тебе.

После третьего раза Андрей Юрьевич согласие своё дал.

– Срединные земли люблю и домом своим называю, – сказал он проникновенно. – На юг я ходил для войны и видел там одни усобья. Сюда тянулся душой. Здесь я вырос, женился, родил детей. Отец мой, великий князь Юрий Владимирович во всём был велик и только в одном заблуждался, держась, как в старые времена, за киевский стол. Я же верю: средоточие переместилось на север. Недаром земли по Клязьме, Оке и Москва-реке срединными называются. Соберём вокруг середины всю великую Русь, чтобы воцарились навечно мир и тишина. Ради мира и тишины принимаю над вами княжение.

– Слава великому князю! – опережая приезжих бояр, закричали владимирцы. В этот час они позабыли про новые большие поборы. Другое им помнилось. Вот проезжает князь по городу впереди лихих детских. В сияющих латах и красном коротком плаще он похож на воя с иконы. Белее снега под ним конь. Вот заходит князь запросто в Кожевенный или Гончарный конец, расспрашивает кожевников, гончаров, гвоздарей, ладно ли движется их работа, ходко ли расходится на торгу рукодельный товар.

– Слава храброму вою! Рачительному хозяину слава!

– Слава, слава! – кричали вместе с горожанами посольцы.

Когда крики утихли, боярин, что речь держал, подошёл к крыльцу и с поклоном протянул посеребрённый острый топорик. В трёх местах на топорике посверкивала буква «А» – начало княжьего имени. На одной стороне лезвия изображён был меч, пронзающий вёрткого змея, на другой – расцветало пышное дерево и кружились возле кроны быстрокрылые птицы. [15]

– Враги оружия твоего боятся, – проговорил боярин. – При тебе мир упрочится, зло погибнет, как змей. Жизнь светло, подобно дереву, расцветёт.

– Мир обещаю прочить, народ беречь, земли объединять.

Андрей Юрьевич принял дар, с топориком на вытянутых руках выпрямился во весь рост. Плечи разведены, подбородок задран надменно. Многие считали, что излишне Андрей Юрьевич горделив: голову не склонит, шею не повернёт. На самом же деле от раны, полученной в сече, срослись верхние позвонки.

– Слава храброму вою! Великому князю слава!

О младших сыновьях Юрия Долгорукого никто больше не вспомнил. Тихо, без шума выпроводил потом Андрей Юрьевич своих сводных братьев вместе с их матерью, родом гречанкой, в Царьград. Сделал он это не по злобе. Соображениями руководствовался государственными. Где много наследников, там неминуемы битвы за власть. Андрей Юрьевич стремился к единовластию. Рязанское, Муромское и Смоленское княжества признали его старшинство. Пришло время взять под свою руку вольнолюбивый Новгород. Андрей Юрьевич послал к новгородцам сказать: «Я хочу искать Новгород добром или лихом, чтобы вы целовали крест иметь меня своим князем, а мне о вашем благе заботу иметь». До сей поры князья называли друг друга братьями, хотя сильный «брат» без счёта бил слабого. Андрей Юрьевич ввёл слово «подручник». Образ цельного одноглавого храма стоял перед ним неотступно. С храмом он сравнивал Русь, себя представлял главой могучей державы.