Вячеслав Усов - День гнева

Венчались двадцать шестого апреля. И была тайна первой ночи, от коей по смерти любящих не остаётся памяти, разге в невидимых бланкетах Божиих. Рассеялись во влажном сумраке слова, что лепетал воскресший Андрей Михайлович, но сохранилась дарственная на часть имения, заложенную братьями в обеспечение долга: «И на то есми Александре Петровне Семашковой, малжонке моей милой, дал сей мой лист за печатью и подписом руки моея... 27 апреля 1579 года».

Семашковы избавились от долга. Он, кстати, был на сотню копов грошей меньше, чем свадебный подарок Марии Юрьевне... Но кто считает!

Главное — любовь. Она вернула князю молодость. Все соки, детородные и боевые, взбурлили в нём. Весёлый военный месяц май разнёс по Речи Посполитой [3] Речь Посполитая — традиционное наименование польского феодального государства, принятое в русской терминологии с конца XV в. С 1569 по 1795 г. — официальное название польско-литовского государства. вопли труб — к победоносному походу [4] ...к победоносному походу. — В период с 1558 по 1583 г. шла Ливонская война, в которой России противостояли Ливонский орден, Польша и Швеция. (Ливонский орден — немецкий духовно-рыцарский орден, образовавшийся в 1237 г. Он вёл войны за захват прибалтийских и русских земель, создав на захваченных территориях своё государство. Оно распалось в 1561 г. под ударами русских войск. Ливония занимала территории теперешних Латвии и Эстонии.) Начало войны было удачным для России, она овладела рядом городов, в том числе Полоцком в 1563 г. Однако впоследствии внешние и внутренние события повлияли на ход войны. Здесь имеется в виду поход войск Стефана Батория на Полоцк, который был отвоёван ими в 1579 г. . Так совпало: счастливая любовь и долгожданная война с тираном, с ним же Андрей Михайлович и во гробу не примирится. Для полоцкого похода он снарядил на свои деньги восемьдесят шесть казаков и четырнадцать гусар. Король распорядился прекратить все судные дела против Курбского и освободить на год ковельские имения от налогов.

Андрей Михайлович забросил древние книги и переводы, утеху наползающей старости. Готовился к походу. Сашенька укоряла: «Видно, я опостылела тебе! Король не неволит воевать, а я молю остаться...» Но вместе с молодой любовью в нём пробудилось воинское упрямство, перед которым отступают не только женские капризы. Радостно было перебирать с оружничим доспехи, примерять потускневшие зерцала и ловить невольно восхищенные взоры юной жены. Склонись он на её моления, что-то похилилось бы в их согласии, сама любовь терпела бы убыток. Не говоря об уважении соседей и новых боевых друзей — князя Михайлы Чарторыйского, Петра Хоболтовского. Хмельные гостевания, разлившиеся по Волыни вровень с половодьем Припяти, сблизили князя Курбского с прегордыми магнатами и неспокойной, ворчливой шляхтой. Впервые за пятнадцать лет он чувствовал себя своим среди своих.

Ближние люди — Кирилл Зубцовский, Пётр Вороновецкий — не разделяли ликования князя. Кирилл, державец-управитель Ковельского замка, лишь подчинялся с тяжеловесной готовностью. Не боевая — хозяйственная жилка преобладала в нём. Он снаряжал обоз, заботясь о припасах и удобствах больше, нежели о скорости движения. Одолевали и домашние думы, ненужные в дороге: беспокойство о жене и внуке, бездоказательное недоверие к Меркурию Невклюдову, новому уряднику Миляновичей... Андрей Михайлович посмеивался: без тебя-де всё прахом пойдёт.

С Петром Вороновецким было хуже. Пётр получил имение от короля за «тайные услуги». Немногие догадывались об их содержании, у князя же всё, исходившее из ведомства Остафия Воловича, с недавних пор вызывало отвращение. Но узы прошлого, как и ошибки, тянутся до смерти. Чем старее становился разбитной Петруша Ярославец, он же Волынец и — по имению — пан Вороновецкий, тем глубже погружался в покаянные раздумья с угрюмыми запоями. И тем отчуждённей держался с ним Андрей Михайлович. Последний перед походом разговор вышел тяжёлым, полным угрожающих намёков.

— Але не помнишь, княже, якие злобы робили мы в Великих Луках по твоему указу [5] Але не помнишь, якие злобы робили мы в Великих Луках по твоему указу? — В 1564 г. Курбский в составе войск Н.Ю.Радзивилла участвовал в походе на Полоцк и Великие Луки. Дружина, которую возглавлял Курбский, сожгла и разорила в Великолуцкой области несколько сел и монастырей. ? А сколько подмётных писем твоих я сам на Русь пущал? Не поминаю уж о том великом и страшном услужении королю в Великом Новгороде [6] Не поминаю уж о том великом и страшном услужении королю в Великом Новгороде — В 1569 г. Пётр Волынский (Волынец, Вороновецкий и др.), будучи наказанным за свои провинности в Новгороде, решил отомстить его жителям. Зная, что Иван Грозный недоволен привилегиями, которые остались у Новгорода от прежних времён, он сочинил письмо якобы от архиепископа и новгородских граждан к польскому королю и спрятал письмо в церкви Святой Софии за образ Богоматери. Затем он бежал в Москву и донёс царю, что новгородцы хотят «предаться» польскому королю. Спрятанная грамота служила тому доказательством. В январе 1570 г. Иван Грозный приехал в Новгород и учинил там погром, продолжавшийся шесть недель. В результате погрома погибло не менее 60 000 человек. Об этом кровавом событии подробно написал Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского». ...