Михаил Задорнов - Руны Вещего Олега

– Ну, Ерофей, силён! Гляди, Молчун, какого нам помощника сварганил! – растроганно молвил Скоморох.

– И впрямь, точный Ерошка! – как всегда коротко, подтвердил его сотоварищ.

– Не Ерошка, а Ерофей Ерофеич, – многозначительно подмигнул весёлый изведыватель.

С той поры чернявого и худощавого мальца часто видели в Ратном стане, а порой и в некоторых изведывательских делах, коль давал на то разрешение старший изведыватель Мишата.

Прошло время, Ерофеич вытянулся, окреп и многому научился у изведывателей, ведь каждому из них хотелось обучить мальца тому, чем он сам володел лепше других.

Скоморох и Молчун, мужи с порядком поседевшими висками, ещё несли свою нелёгкую службу старых соратников князя Ольга, который по-прежнему оставался главой изведывателей. Их печенежский собрат Кулпей состоял в советниках при сыне печенежского хана, которого они спасли из хазарского полона. Сей отрок сам уже стал ханом, и с его словом считались другие печенежские правители. Когда у дружины Ольга случились первые стычки с печенегами, Кулпей и Молчун отправились навестить их молодого владыку Джамал-хана. Тот, узнав своих спасителей, оказал им самые высокие почести, а получив дары в виде доброго оружия и кольчуги с шеломом от самого князя Ольга, привезённые посольством, и вовсе дружески расположился к старым нечаянным знакомцам. Вспоминали подробности вызволения молодого печенега из хазарского полона и при этом не скупились на похвалу его смелости и мужества. Молчун вернулся в Киев, а Кулпей остался при Джамал-хане. Вскоре почти всякие столкновения меж русами и печенегами прекратились, а молодой хан, следуя советам рассудительного Кулпея да получая в нужный час хорошую помощь разными товарами из Киева, сумел быстро завоевать почётное место среди печенежских владык.

Иные вопросы князь обсуждал только с волхвами, с коими был родствен духом. Особенно с Велесдаром, ободритским волхвом, с которым прибыл на Киевщину, да с молодым волхвом Могуном, бывшим потворником отца Хорыги. За прошедшие лета крепкая стать волхва стала и вовсе будто вытесанной из дубового кряжа. Чуть выше среднего роста, с литыми раменами и богатырской шеей, он с первого взгляда более походил на воина, но, когда обращал на собеседника свой мягкий и глубокий взор, тот сразу чуял исходящую от него могучую волховскую силу. Велесдар почти не изменился, был всё так же по-юношески высок, сухощав и строен, как в первый день появления в Киеве.

Человек – сын вечности, да в повседневных заботах забывает о том. Потому люди нуждаются в помощи волхвов, у которых связь с той самой вечностью не утеряна, и их совет и веданье многим пригождается, как в час беды великой, так и в обыденной жизни.

Как-то кликнул к себе князь верных изведывателей.

– Позвал я вас, братья, вот по какому делу, – начал Ольг, уже совсем поседевший за эти годы, но стати воинской не утративший, а лишь добавивший мощи, как телесной, так и духовной. Если раньше его золотисто-белые густые власы выделялись в толпе остальных содругов, то теперь седина сделала их всех беловолосыми и оттого похожими на братьев, коими они и были по сути своей. – Греки нам дань не заплатили за сие лето и, по всему, в следующее тоже платить не станут. Послы их юлят, пустыми словесами отговариваются, мол, болгарам дунайским пришлось платить, да с агарянами война, тяжко империи нынче, подождать надо, а на днях и вовсе убрались посланники в свой Царьград. Коли они в самом деле решили, что платить нам более нет нужды, то изведать надобно, на что расчёт у них: может, войной на нас хотят пойти или просто решили, что с Русью можно не считаться. Стало быть, предстоит вам узнать про мысли византийцев, а для сего отправиться в края полуденные, в земли Руси Сурожской, где греческие полисы обосновались.

– Выходит, княже, нам, как тогда в Хазарии, купцами следует стать да послушать, чего греки промеж собой рекут, особливо за чашей с вином, – как всегда первым, подал голос Скоморох.

– Ты как будто заранее знал, Ерошку-младшего к грекам киевским в работники определил, – подивился Мишата.

– Купцу всегда добрый работник нужен, особливо коли он чужую речь разумеет. На полудне ведь и хазары, и византийцы обитают. Два уха хорошо, а четыре лучше, а Ерофей Ерофеич-то весь в отца, такой же хваткий на науку и языки.

– А с клинками лепше меня уже управляется, – поддакнул сотоварищу Молчун.

– Жаль, Айера нашего нет и Силы, знатно они торговали в Булгар-граде, – молвил князь задумчиво, будто вглядывался в прошлое.