Алексей Шишов - Последний стратег

— Но и эти вопросы в сторону мира можно решить положительно на предлагаемой государем конференции в Гааге.

— Такой конференции однозначно не будет.

— Почему же не будет? Предложение сейчас изучается во всех европейских столицах. С ними знакомятся в Вашингтоне, Токио, даже в Стамбуле.

— Знакомство ещё не означает приветствие. Пока только в шведской печати появились публикации, одобряющие инициативу нашего царя. Газеты остального мира, кроме социалистических антиправительственных изданий, про разоружение пока помалкивают.

— Время на осмысление предложения ещё не прошло. Предложить Европе разоружиться - такого ещё не было.

— Значит, есть поле для размышлений, для политического волеизъявления монархов и республиканских правительств.

— Но ни те, ни другие разоружаться не посмеют.

Полковник Алексеев, к числу старожилов кафедры не относившийся, до того молчавший, позволил себе высказаться:

— Чтобы пойти на созыв конференции по разоружению, правителям надо иметь политические способности военных вождей.

— Вы хотите сказать, Михаил Васильевич, что наш государь таких способностей не имеет?

— Нет. Такой мысли я не утверждаю. Но каждый монарх во многом подвластен своему окружению. Вот о его политических способностях я и хочу сказать.

— Тогда ваше мнение: состоится ли в голландской Гааге конференция по разоружению или нет?

— Могу убеждённо сказать, что такой конференции на уровне глав правительств в обозримом будущем не предвидится.

— Обоснуйте ваше утверждение.

— Разоружение возможно только при добровольном обоюдном согласии. Но пойдёт ли на такой шаг османская Турция, которая цепляется за Балканы, Прусское королевство, превратившееся в Германскую империю, или Япония, которая размещает военные заказы где только можно? Вот в чём вопрос.

— Здесь спорить не приходится. В Стамбуле, Берлине и Токио никому из власть держащих разоружение даже не приснится.

— Тогда реальность созыва Гаагской конференции сводится практически к нулю. Значит, спорной проблемы простонет.

— А как же тогда понимать инициативу России, которая разошлась по европейским столицам?

— Думаю, что она останется для истории только инициативой российской дипломатии.

— И это всё?

— Конечно. Наши дипломаты, как порой кажется, лишены чувства реальности и потому демонстрируют европейским столицам отсутствие политических способностей.

— Резковато сказано, Михаил Васильевич. Но таковы наши сегодняшние реалии.

— Дай Бог, чтобы ими не обладали военные вожди России, за идеей разоружения не просмотрели вооружение соседей на континенте...

Алексеев до и после революционного потрясения 1917 года считал, что император Николай II обладал немалыми политическими способностями. Здесь он был противником тех, кто утверждал, что у последнего Романова «отсутствуют политические способности» управления Российским государством.

По умозаключениям Алексеева, государь свои политические решения принимал вовсе не под чьим-то влиянием. Николай II был человеком на российском престоле откровенно мягким, но не слабым. Непоколебимым он становился там, где ему не позволяли поступать иначе жизненные принципы. Хорошо известно, что в политике, при решении военных вопросов, как и в личной жизни, Николай II руководствовался «чистой совестью». Но при управлении государством такой метод далеко не всегда приносил ожидаемые плоды.

Поэтому инициатива российского императора о созыве В1899 году первой в мировой истории конференции по разоружению в Гааге, конечно же, была обречена на неуспех. Инициатива оказалась «гласом вопиющего в пустыне», под которой подразумевался мир на рубеже XX столетия. Мир, в котором назревала схватка за его передел.

Ещё при службе в Генеральном штабе, при преподавании в Николаевской академии за Алексеевым сослуживцы заметили нерасположенность к Германии, к её военной машине. Как-то раз Михаила Васильевича спросили:

— Почему у вас такая предвзятость в суждениях относительно Германии?

— Потому что она наиболее вероятный противник России в Европе.

— Но ведь при определённой раскладке сил Берлин может стать военным союзником России.

— Вполне возможно. Но прочного российско-германского союза не случится.

— Наши дипломаты, вернее, часть их, считают такой союз вполне вероятным.

— Союзу России и Германии не бывать. Париж не позволит. И Лондон, хотя с Британией мы почти всегда были и есть в натянутых отношениях.