Алексей Шишов - Последний стратег

Несколько лет спустя на одном из заседаний Военно-исторической комиссии Генерального штаба генерал-лейтенант Алексеев скажет в завязавшейся дискуссии о причинах поражения русских войск в сражении под Мукденом:

— Не надо было быть большим стратегом и тактиком, чтобы понять суть действий маршала Оямы в Маньчжурии. Обход, обход и ещё раз обход противника.

— Но он же рисковал, поскольку силы сторон и по пехоте, и по артиллерии были примерно равными.

— Риск риску на войне - рознь. Японский главнокомандующий уповал на силу угрозы глубокого обхода русской позиции. И под Мукденом он в этом преуспел.

— Однако считается, что замысел Оямы был разгадан?

— Я вас поправлю. Был не разгадан, а просто очерчен предположениями. А его величество случай всё испортил. Свёл на нет атакующие усилия правофланговой 2-й Маньчжурской армии.

— Вы имеете в виду ложное донесение генералу Каульбарсу?

— Да, именно. Но случившегося могло и не быть, проверь только достоверность того донесения о Появлении в армейском тылу колонны неизвестно чьих войск.

— Тогда почему, на ваш взгляд, Каульбарс не приказал проверить?

— В силу того, что оплошали штабисты главнокомандующего. И от того, что это привнесло в ход битвы растерянность в действия Каульбарса, уверенного в безопасности собственных тылов.

— Но тогда получается, что вина за поражение лежит именно на Каульбарсе.

— В войне в Маньчжурии Каульбарс показал себя не самым плохим армейским командующим. Вины с него не снимаю, но все важные решения принимал другой человек.

— Полководец Куропаткин?

— Да, он. Но не полководец. Полководцем можно стать только за одержанные победы. А их-то, больших, в Маньчжурии у нас не было. Мы ту войну проиграли и тактически, и стратегически.

— А где же, по-вашему, был опыт Русско-турецкой войны 1877-1878 годов?

— Опыт этой войны мы, начальники, знали прекрасно. Но он за полтора десятилетия устарел. А мы, к своему стыду, в этом не хотели себе признаться...

Алексеев переживал поражение, в Русско-японской войне, участником которой ему довелось стать. И не только он один. Его сподвижник по Белому движению на Юге России генерал-лейтенант А. И. Деникин с болью отзывался в своих мемуарах о проигранном Мукденском сражении. Причину очередного поражения русской армии на полях Маньчжурии он видел прежде всего в высшем генералитете и его откровенном непрофессионализме:

«Я не закрываю глаза на недочёты нашей тогдашней армии, в особенности на недостаточную подготовку командного состава и войск. Но, переживая в памяти эти страдные дни, я остаюсь в глубоком убеждении, что ни в организации, ни в обучении и воспитании наших войск, ни тем более в вооружении и снаряжении их не было таких глубоких органических изъянов, которыми можно было бы объяснить беспримерную в русской армии мукденскую катастрофу.

Никогда ещё судьба сражения не зависела в такой фатальной степени от причин не общих, органических, а частных. Я убеждён, что стоило лишь заменить заранее нескольких лиц, стоявших на различных ступенях служебной лестницы, и вся операция приняла бы другой оборот, быть может, даже гибельный для зарвавшегося противника...».

Генерал-квартирмейстер 3-й Маньчжурской армии не был в мукденской катастрофе одним из главных действующих лиц. Но он стал свидетелем её.

Что чувствовал Михаил Васильевич в дни кровавой схватки за обладание столицей китайской Маньчжурии Мукденом? Прежде всего обиду за то, что при равенстве сил на поле брани главнокомандующий Куропаткин вновь оказался не на высоте. Так и не став для отечественной истории полководцем хотя бы с одной победой над японцами.

Очевидец боя под Юхуантунем так описывает события всего одного единственного дня Мукденского сражения:

«...От целого Юрьевского полка осталось в строю уже несколько сот нижних чинов при 2 офицерах, но эти жалкие остатки всё ещё дрались и удерживали теперь за собой только самую восточную окраину Юхуантуня.

...В деревне шла усиленная перестрелка.

...Высоко в воздухе, перелетая через наши головы, зашипели шимозы и шрапнели, лопаясь где-то далеко сзади нас...

Поглядев в сторону Мукдена, я увидел, что на горизонте, растянувшись версты на две, редкой цепью наступает наш полк, держась своим центром направления на Юхуантунь...

По мере приближения первой цепи за ней обозначились ещё две такие же.

Оказалось, что главнокомандующий, узнав о поражении юрьевцев, приказал взять Юхуантунь обратно. Это шли на него в атаку Лифляндский, Козловский и Севский полки.