Борис Тумасов: Не введи во искушение

Покачиваясь на мягких подушках тачанки, прикрытых персидским ковром, полковник Пётр Краснов ехал по донской степи и вспоминал свой жизненный муть от теперь уже далёких дней училища до нынешнего дня.

Краснов знал: теперь уже не скоро придётся вновь побывать на Дону. Месяц тому назад он получил новое предписание: явиться для прохождения дальнейшей службы в 1-й Сибирский полк имени Ермака Тимофеевича. Полк стоял в городе Джирекенте, что вблизи маньчжурской границы. В тех местах Краснов и прежде бывал. Ему были знакомы и дальневосточные леса, и богатые рыбой реки Приамурья... Но что могло быть прекраснее и дороже Дона с его плёсами, лугами, степным привольем? Вон хотя бы это многоцветье. Или ещё не поседевшие ковыли, какие по осени переливаются морем. Трава, ещё не вымахавшая во весь свой рост...

По воспоминаниям старожилов, бывали годы, когда трава вырастала по брюхо коня, а иногда даже (скрывала верхового.

Пётр Николаевич подумал, что такое, наверное, случалось в старые времена, когда на Дону селились предки нынешних казаков, в том числе прославивший красновский род генерал-майор Иван Кузьмич Краснов, выбившийся в известные полководцы при Суворове и Кутузове, водивший донские полки при атамане Платове и погибший в сражении под Колоцким монастырём за два Дня до Бородинской битвы. Имя этого храброго генерала на Дону не предали забвению, и когда в Русско-японскую войну семнадцати первоочередным донским полкам присваивали имена почётных шефов, то вспомнили и Ивана Кузьмича Краснова...

Гордились в роду Красновых и последующими героями, честно служившими царю и Отечеству ещё в Крымскую войну, носившими полковничьи и генеральские погоны. А начиная с генерал-лейтенанта И. И. Краснова эта фамилия стала известна и в литературных кругах. Иван Иванович Краснов написал стихотворные произведения «Тихий Дон» и «Князь Василько», исторические и историко-этнографические работы «Оборона Таганрога», «О казачьей службе» и другие произведения. Пётр Краснов помнил, как пробовал силы в литературе его отец, Николай Иванович, и тоже довольно успешно. Литературная стезя манила Петра ещё с юности, когда он издавал свой журнал и сотрудничал в ряде петербургских печатных изданий...

От станицы Вёшенской до станция Миллерово путь неблизкий. Ночевали в одном из украинских сел, где был заезжий дом. Село небольшое, белые мазанки, крытые камышом, загоны для скота, высокие тополя вдоль улицы. Встречную арбу тянула пара круторогих волов.

Ехал полковник до Миллерово долго и за время пути о многом передумал. В молодые годы он болезненно относился к тому, что друзья по училищу называли его петербургским казаком, и поэтому всегда старался сблизиться с донцами, когда те бывали в Петербурге. Особенно тянулся Пётр к хопёрцам и вёшенцам: может, Потому, что там находилась паевая земля Красновых, куда он наезжал в молодости...

Молодой казачок Ванька Шандыба, сидя на облучке, лихо правил тачанкой. Из-под фуражки с лакированным козырьком выбивался тёмно-русый чуб. Казачок выводил сильным голосом песни о Доне, о его приволье. Одна песнь сменяла другую. Видно, знал их немало. А Пётр Николаевич вспоминал, как он впервые появился в Атаманском полку, как целый год числился без вакансии, как лишь потом его зачислили корнетом...

В те же годы появились его первые литературные произведения, и о Петре Краснове заговорили как о писателе-романтике, воспевающем казачество и его славное прошлое. Но, получив признание как литератор, Пётр Николаевич остался верен военной службе. Бод проучился он в Академии Генерального штаба, подучил звание сотника и был назначен полковым адъютантом, то есть начальником штаба полка...

Ездовой придержал коней, объезжая буерак. Лошади, почуяв волчий дух, захрапели. Весной и летом волки не страшны человеку: в эту пору они сыты. А вот зимой голодная стая опасна. Она дерзкая и лютая...

Вёрст через десять впереди блеснуло озерцо» поросшее по берегу осокой.

— Ваш благородь, извольте дать коням отдых. До Миллерово ещё далеко.

Краснов щёлкнул крышкой, посмотрел на часы, согласился:

— Пожалуй, можно.

Шандыба остановил коней, насыпал в торбы овса. Краснов направился к озерцу. Был полковник выше среднего роста, коренастый, чуть сутулый, тёмные волосы зачёсаны на затылок.

Низко, со свистом, пронеслась утиная стая, села на воду, поплыла к камышам. Пётр Николаевич не был охотником. Всё свободное время он проводил либо с казаками на учебных занятиях, либо за письменным столом. В джигитовке и владении саблей, как считали сослуживцы, у Краснова не было соперников. Его успехи не раз отмечались на смотрах...