Роберт Грейвз - Царь Иисус

— Нет, нет, друг мой Иосиф, по тому, что я слышал об Иисусе, твои лекарства не годятся. Он самым отвратительным образом науськивает нечистых на чистых, и мои симпатии всецело на стороне старцев Капернаума. Но вообще-то не могу с тобой не согласиться. Не будем его трогать, и толпе скоро надоедят его проповеди. Старцы же в синагогах, увидев, с кем он водит компанию, сами закроют перед ним двери. Передай своим просвещенным и благочестивым председателям мои поклоны. Пожалуй, я воздержусь от каких-либо действий в отношении этого чудотворца, если только в один прекрасный день он не забудется и не совершит что-нибудь противогосударственное. Тогда уж я вынужден буду принять меры. Кстати, ты не думаешь, что он немного сумасшедший? Неужели он вправду считает себя Мессией? Я спрашиваю об этом, потому что в прошлом году он позволил себе вмешаться в торжественную церемонию в день ив.

— Бывает, что пророки, именем Господа предсказывающие наступление царства Божия, сходят с ума. Это опасная профессия. Иоанн Креститель тоже очень странно вел себя перед смертью. И все же не думаю, что Иисус лелеет какие-то грандиозные планы: ведь обычно они выдают себя любовью к воинской славе, громким приказам, флагам, фанфарам… Я благодарен тебе, святой отец, за доброе отношение.

— А я — твоим просвещенным и благочестивым председателям за то, что ты навестил меня.

Иисус много времени посвящал отверженным, и кое-кто из язычников-хрестиан решил, будто чем человек грешнее, тем его покаяние предпочтительнее и тем больше ему воздается в царстве Божием, то есть стоит кому-то в будущем наспех покаяться и представить небесному писцу Еноху отчет в своих ужасных преступлениях, как этому человеку в Божием царстве будет обеспечено место выше любого набожного фарисея, который ни разу ни на волосок не отклонился от Закона. Трудно придумать более глупую пародию на учение Иисуса, который посвящал себя отверженным, потому что они были отверженными, а не потому, что ему нравились их грехи. С его точки зрения, царство Божие не могло прийти, пока не раскаются все израильтяне, но у него не вызывало сомнений воскресение благочестивых евреев.

— У них есть Закон и есть пророки, и им только надо не пропустить, когда наступит Божий день, чтобы принять участие во всеобщем покаянии. Отверженным же не от кого узнать Божью волю. Гиллель — благословенна его память — считал: «Невежественный человек грешит с чистой совестью».

Нигде не сказано, что Иисус относился к грешникам с любовью, хотя один раз, говорят, он с любовью посмотрел на богатого юношу, который с младенчества свято следовал Закону. Ему он сказал:

— Продай имение и раздай нищим.

Юноша ушел, печально размышляя о том, не потеряет ли он своих друзей и не навредит ли тем, кто зависит от него, если примет совет Иисуса, а Иисус вздохнул и спросил учеников:

— Вы когда-нибудь видели в Иерусалиме чужестранца, пытающегося провести нагруженного верблюда через игольное ушко? Вот так будет с богатым в царстве Небесном.

А одному старцу в синагоге, который упрекнул его в том, что он растрачивает свои душевные силы на подонков города, он сказал:

— У вас тут в Иерусалиме вошло в обычай раз в год обращать в истинную веру одного человека из какого-нибудь чужого города или из чужого народа и устраивать по этому поводу всеобщее ликование, чтобы весь мир знал: Закон дан всем, кто хочет служить Богу. Но почему Богу должно нравиться, как вы рыскаете в пустынях Мавритании или на берегах Каспийского моря, ловите там и обрезаете какого-нибудь разрисованного дикаря, чтобы выставить его на следующий год на обозрение, когда вы совсем не обращаете внимания на множество ваших же братьев израильтян, которым в первую очередь должны отдать свою любовь.

Декабрь и январь Иисус провел в Иерусалиме, втайне получая деньги от Никодима и ни разу не появившись в доме Лазаря из-за враждебности Марии. Лазарь тяжело переживал это якобы пренебрежение Иисуса и не пытался встретиться с ним на рыночных площадях. Зимой, во время праздника освящения Храма после осквернения его Антиохом Епифаном, Никодим послал к Иисусу своего сына, чтобы он тихонько спросил его: «Если ты Мессия, то почему не скажешь об этом? А если нет, то, кто ты?»

Иисус ответил ему:

— Передай своему отцу, что я пастух, заботящийся о своем стаде, и мне нет дела до всяких «если», потому что «если» — это волки, разоряющие нерадивого пастуха.

К концу зимы первосвященник Каиафа с неудовольствием узнал от своих шпионов, что влияние Иисуса со временем не слабеет, а крепнет, и в начале февраля его даже посетили представители иудейского храма в Леонтополе, которые потом спешно возвратились в Египет. Каиафу это сообщение обеспокоило, хотя он затруднился сделать из него какие-то выводы, поэтому, не ставя в известность председателей Высшего суда, он призвал к себе начальника Храмовой стражи и приказал ему: