Роберт Грейвз - Царь Иисус

— Соломон вложил эти слова в уста Суламиты, желая сказать о любви кающейся души к Богу.

— И все же Соломон, хотя, возможно, он и говорил о душе, не отказывал себе в любовных радостях. Мало ему было семисот жен, он еще завел себе триста наложниц и все-таки всех царей превзошел мудростью. Ты говорил, Господь будто бы не желает, чтобы человек изнурял голодом свое прекрасное тело. Почему же надо вечно соблюдать любовный пост? Любовь так же естественна и приятна, как еда, а если б это было не так, вряд ли Господь научил бы людей, как насыщаться ею. Мой господин, я требую, чтобы ты ответил мне, ибо я женщина и тебе не скрыть от меня желания твоего тела соединиться с моим в любви. Он ничего ей не ответил.

— Не сердись на свою служанку, только ответь прямо на мой вопрос, потому что я имею право его задать.

Иисус вздохнул и, не глядя ей в лицо, произнес:

— Иосия, сын Иоханана из Иерусалима, верно сказал: «Не дли разговор с женщиной». И мудрецы знали, что он имел в виду: «Даже с собственной женой». Они говорили: «Каждый раз, когда мужчина нарушает сей завет, он делает зло себе, забывает Закон и в конце концов готовит себе преисподнюю».

— Почему же? — переспросила Мария. — Неужели женщина — это только зло? Зачем же тогда ты взял меня в жены?

— Да нет, женщины — это не только зло, ибо Господь наш сотворил женщину, чтоб она была помощницей мужчине. И все-таки правильно сказано: «Муж к женщине, что разум к чувству, что высшее к низшему, что левое к правому, что Божественное к человеческому».

— Но, мой господин, что станет с разумом, если его отделить от чувства? И что станет с верхним этажом дома, если не будет нижнего? Разве осел стоит на двух ногах? И кто прославит Господа на земле, если не будет людей? Прикажи своей служанке следовать за тобой, и она исполнит твою волю.

В великом смущении Иисус покинул Марию.

В Вифании к Иисусу тайно пришел Никодим, сын Гориона, который, услыхав, как Иисус проповедует во Дворе язычников, был совершенно покорен им. Один из трех самых богатых людей в Иерусалиме, он держал монополию на чистую воду во время праздников и был также членом Великого Синедриона и старейшиной Храмовой синагоги, в которой все другие синагоги на земле искали себе поводыря в вере и обрядах, то есть был самой большой рыбой, когда-либо попадавшей в сеть Иисуса. Учитель принял его, но решил, что он слишком робок и будет более полезен ему как тайный ученик.

В Вифании же, в доме Семиона, Иисус открылся свободным ессеям. Он постучал в дверь и сказал:

— Я — тот, кого они ждут!

— Как тебя зовут?

— Иешуа, сын Иосифа, а не Есу, сын Оса. Тотчас старый ессей открыл перед ним первую дверь:

— Докажи, что тебя так зовут.

— Разрубишь дерево и найдешь меня. Поднимешь камень, и я явлюсь Тебе.

— Какое дерево, господин?

— Вереск, но не из Библа.

— Какой камень, великий господин?

— Алтарный камень, но не из Тира.

Дрожа от радости, старик пригласил его во внутренние покои, где Иисус предстал перед посвященными.

— Великий господин, как рубить дерево? Иисус сделал знак руками:

— Давид раскалывает его.

— Кто осмелился поднять камень? Иисус опять подал знак, но другой:

— Телмен осмелится, не Теламон и еще не Ури-Тал.

— Кто явит тебя?

— Халев явит меня, не Калипсо. Знаки же, которые он делал, были такие:

ДАВИД DAVIDZEI.

ТЕЛМЕН ТОLМАЕI.

ХАЛЕВ APOCALYРSЕI {20} 20 Давид рубит, Телмен поднимает, Халев открывает (греч.).

— Где тебя научили нашим тайнам?

— В Каллирое. Еще я посетил Дом Спиралей и бросил вызов Сириусу.

— Ты вышел невредимым из Дома Спиралей?

— Я — царь, сын старшего сына старшего сына, и моя мать — младшая дочь младшей дочери.

— Где ты был коронован?

— Где когда-то ревели быки и растет священная мальва. Я ношу на себе семь знаков царя и восьмой тоже. — С этими словами он обнажил плечо и выставил левую ногу.

Они склонились перед ним в поклоне и спросили его:

— Господин, господин, когда же ты въедешь в Иерусалим через Восточные ворота?

— Не в этот месяц ивы, а в следующий, когда я опять приду к вам. Однако я хочу положить конец чудесам, а не длить их. Передайте мои слова тем, кто в Каллирое и Енгеди, и Миддине. Еще скажите им. Когда Ирод умер, было сказано: «Лев мертв». Но из него еще будет добыт мед.

— То, что Лев Едома мертв, — давно не новость. Пусть наш господин скажет об Орлах Рима.

— Сказано: «Где труп, там соберутся орлы», — но живые люди не должны бояться птиц, питающихся мертвечиной.