Роберт Грейвз - Царь Иисус

Во всех деревнях евреи одинаково славят Иегову, поэтому над всеми дорогами клубились облака пыли. Перед Иерусалимскими воротами путники выстраивались в очередь, громко перекрикиваясь друг с другом.

На улицах словно выросли масличные рощи. Зеленые ветки украшали дома, и возле каждых ворот зеленел шалаш. Шалаши были на всех площадях. и на всех крышах. На рынках торговали скотом и птицей для жертвоприношений, а также свежими и засахаренными фруктами и вином. Повсюду сновали мальчишки, предлагая тирсы и айву. Идя к жертвеннику, на котором сжигались подношения, жезлы нужно было нести в правой руке, а в левой — ветки айвы.

Юдифь спросила Анну:

— Госпожа, правда ли, что этот праздник напоминает израильтянам о том, как Моисей водил их по пустыне и как они спали в шалашах, а не в каменных домах? Трудно поверить, что в пустыне было столько зеленых веток.

— Ты права, дочь моя. Этот день евреи отмечали задолго до рождения Моисея, только никому об этом не говори и обо мне тоже, потому что я откажусь от своих слов.

— Госпожа, да ты знаешь больше священников! Расскажи, почему ветки в тирсах связаны по три, и в них ива, пальма и мирт, причем пальмовая ветка обязательно посередине, миртовая справа, а ивовая слева.

— Вряд ли мне известно больше, чем священникам, но я отвечу тебе. Этот праздник'- праздник Плодов и Канун Полнолуния. Когда-то, когда над Эдемом светила полная луна, наша праматерь, Вторая Ева, сломала ветку мирта, понюхала ее и сказала: «Это дерево просто создано, чтобы плести из него шалаш, приют любви», — потому что она жаждала поцелуев Адама. Потом она отломила пальмовый лист, соорудила из него опахало и сказала: «Этим опахалом хорошо раздувать огонь», — потому что тогда Адам любил ее еще как сестру. Этот пальмовый лист она спрятала и, сорвав другой, еще не распустившийся, сказала: «А вот это скипетр. Я дам его Адаму и скажу ему: «Повелевай мной, если желаешь, этим нераспустившимся скипетром». Последней она отломила ветку ивы с красной корой и «колкой листвой и сказала: «А эти ветки подходят для колыбели». Народившаяся луна напоминала колыбель, и ей очень захотелось иметь ребенка.

— Госпожа, а почему ветки айвы несут в правой руке?

— Говорят, наша праматерь Ева дала Адаму вкусить айвы и тем самым заставила его полюбить себя, как ей этого хотелось.

— Значит, звезда из айвы, которую бездетные женщины съедают, чтобы забеременеть…

— Чепуха, — перебила ее Анна. — Я семь лет ела ее с молитвами в каждый праздник кущей.

— Говорят, айва с Корфу помогает.

— Нет. Я два раза посылала за айвой с Корфу, а один раз даже с островка Макрис. Только деньги выбросила.

Юдифь сочувственно поцокала языком.

— Я все испробовала, — вздохнула Анна. Несколько минут они ехали молча.

Кровь бросилась Анне в лицо.

— Твоя старуха, должно быть, болтала спьяну, а ты злоупотребляешь моим доверием. Никогда не повторяй ничего подобного в моем присутствии.

Юдифь молча улыбнулась. Она сама была из иеву-сеян, потомков ханаанеян, которые считались хорошими рабами и слугами, за что евреи прощали им многие предрассудки. В праздник кущей они тайно поклонялись богине Анате (в ее честь названа деревня Вифания), чья священная львица была родоначальницей колена Иудова, а во время Пасхи, или праздника опресноков, все еще оплакивали ее погибшего сына Таммуза, бога ячменного снопа.

Анна пригласила сестру в дом, и до полуночи они распевали гимны, рассказывали сказки и сплетничали в беседке на крыше. На другой день начался праздник. В жертву принесли козла отпущения, двух баранов, тринадцать волов с позолоченными рогами и четырнадцать овец. Козел был как бы за прошедший год, бараны — за лето и зиму, тринадцать волов — за тринадцать новых лун, а овцы — за первые четырнадцать дней каждого месяца молодой луны. К каждому животному полагалось немного муки и масла, и еще соли, чтобы пламя было голубым. Потом наступила Ночь Женщин. На Женском дворе в Храме установили и зажгли высокие золотые четырехсвечники, вокруг которых священнослужители и левиты стали под аккомпанемент трубы плясать с факелами, ритмично помахивая тирсом по очереди на каждую из четырех сторон света, а потом на небо. Когда-то таким образом вели счет пяти ступеням пирамиды власти Анаты, а теперь те же почести воздавали Иегове.

Ближе к вечеру Юдифь сказала Анне:

— Госпожа, пойдем в Храм, а потом посмотрим, как будут веселиться на улицах.

— Нет, потом мы вернемся домой. Мой муж уехал неведомо куда, и мне не годится одной расхаживать по улицам с радостным видом.