Эдмон Лепеллетье - Путь к славе

– Однако вы отказываетесь?

– Я не говорю этого!

– Значит, вы согласны? Послушайте, отвечайте откровенно! Я уже сказала вам, что у меня больше нет ни сомнений, ни боязни. Я могла бы прибавить, что надежда была со мной, но внезапно покинула меня на повороте дороги. Я ожидаю вашего ответа с твердостью сердца, в котором все успокоилось, все умерло!

– Боже мой, милая Эрминия, вы захватили меня в данном случае врасплох. Я явился в Верден вовсе не для разговоров о женитьбе. Важные дела, интересы первейшего значения требуют моего пребывания в этом городе, где мне было бы совсем некстати заниматься брачными утехами.

– Не говорите об утехах между нами! Так вы отказываетесь?

– Нет, я только прошу дать мне отсрочку. Погодите до заключения мира… это протянется недолго.

– Вы полагаете? Значит, вы надеетесь, что трусы и изменники возьмут верх и что Верден не окажет сопротивления?

– Я думаю, что оборона для него немыслима. Не вашим ремесленникам, мелким буржуа, гвоздарям и башмачникам давать отпор императорскому и королевскому войскам!

– Не оскорбляйте местных людей, которые будут драться как герои, если сумеют избавиться от изменников и неспособных руководителей! – с жаром возразила Эрминия.

– Я не оскорбляю никого, – произнес барон, не меняя слащавости своего тона, – я прошу вас только принять во внимание, что у этого города нет гарнизона.

– Он скоро обзаведется гарнизоном! – пробормотала Эрминия.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил остолбеневший барон.

– А вот что. Постойте, прислушайтесь! – И Эрминия подала ему знак насторожить слух.

Неопределенный гул, крики, возгласы «виват!» доносились до верхнего города. Веселый грохот барабанов сливался с криками бегущего народа. Барон побледнел.

– Что значит этот содом? – спросил он. – Верно, это какой-нибудь бунт. Жители требуют открытия городских ворот и не хотят слышать об осаде.

– Нет, это шум совсем иного свойства, барон! Итак, еще раз: согласны ли вы сдержать свое обещание и дать нашему ребенку, нашей дочери Алисе, имя, звание и состояние, которые принадлежат ей по праву?

– Я уже сказал вам, что в данный момент я не хотел… не могу принять какое-либо решение. Подождите! Мне нужно прежде покончить слишком серьезные дела. Немножко терпения. До заключения мира, говорю я вам! Когда крамольники будут наказаны, а его величество спокойно водворится не в Тюильри, нет, нет, революция проникает туда чересчур свободно, в Версале… тогда я посмотрю… я решу.

– Берегитесь! Я женщина, способная отомстить за ложные клятвы!

– Угрозы? Перестаньте! – усмехаясь, воскликнул барон. – Впрочем, предпочитаю это. Угрозы менее опасны, чем потоки женских слез!

– Берегитесь еще раз! Вы считаете меня слабой, безоружной, лишенной поддержки. Смотрите, как бы вам не ошибиться!

– Повторяю снова, что вам не удастся запугать меня.

– Разве не слышите уличного шума, смятения? Барабанный бой все ближе!

– В самом деле… странно! Неужели пруссаки уже заняли город? – пробормотал Левендаль и мысленно прибавил с явным удовольствием: «Наши добрые друзья-неприятели явились кстати, чтобы положить конец этой глупой истории и доставить приличный предлог откланяться этой несносной женщине!»

– Это не пруссаки, – торжествующим тоном возразила Эрминия, – это патриоты, явившиеся на выручку Вердена.

– Ожидаемые подкрепления? Полноте, это невозможно! Лафайет во власти австрийцев, Дюмурье занят в лагере Мульда, Диллон подкуплен союзниками. Неоткуда взяться подкреплениям! Да и что это за подкрепления?

– Вот вы увидите! – И Эрминия, отворив двери молельни, сказала женщине, сидевшей в соседней комнате с двумя маленькими детьми: – Войдите сюда и объясните барону Левендалю, что означает этот барабанный бой, поднявший на ноги весь город.

В молельню вошла молодая, бойкая женщина. Она отдала по-военному честь и сказала, самоуверенно поглядывая на барона:

– Екатерина Лефевр, маркитантка тринадцатого пехотного полка, к вашим услугам! Вы желаете знать, что новенького? Так вот, ей-Богу, это батальон Майен-э-Луар вступает в Верден с ротою тринадцатого полка под командованием моего мужа, Франсуа Лефевра. Эге, мадемуазель, это большая неожиданность для всех!

– Батальон Майен-э-Луар! – пробормотал озадаченный барон. – Что ему тут делать?

– Что нам тут делать? – сказала Екатерина. – Дать острастку пруссакам, успокоить патриотов и ударить по аристократам, если они вздумают пошевелиться!