Айван Моррис - Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Это был конец. Он умер в возрасте тридцати лет. [31]Услыхав об этом, император был потрясен. Он не мог ни есть, ни спать и проводил дни, источая слезы и бия себя в грудь. Все его прошлые сомнения относительно «грубого, бесстрашного характера» принца были совершенно позабыты; вот как он вспоминал о героизме молодого человека:

Когда на Востоке восстали Эмиси, не было никого другого, кого бы я мог послать рассеять их, и, несмотря на мою глубокую любовь [к сыну], мне пришлось послать его в землю восставших. С тех пор ни дня не проходило, чтобы я не думал о нем; утром и вечером я бродил по этим комнатам, ожидая дня его возвращения. Какое проклятье на мне, какое зло я совершил, за которое его так неожиданно оторвали от меня? Кто теперь сможет в стране достичь столь великих свершений?

Император приказал насыпать на равнине Нобо курган, подобный создаваемым для правителей, и, таким образом (в соответствии с общемировым правилом), герой был похоронен на месте своей смерти. [32]Заключительная часть легенды, возможно, наиболее замечательна:

Затем Ямато Такэру обернулся белой птицей, [33]вылетел из гробницы и полетел к земле Ямато. Служители открыли захоронение и, заглянув внутрь, увидели, что саван пуст, а тело исчезло. [34]Вдогонку за белой птицей были посланы гонцы. Сперва она остановилась на равнине Котохики в Ямато, и тогда там был насыпан курган. Затем птица перелетела в Коти, сев в деревне Фуруити, где был насыпан другой курган… Наконец она взвилась высоко в небо. От принца ничего не осталось для погребения, кроме одежд и придворной шапки. [35]

Миф о белой птице, вероятно, отражает даосские представления о бессмертных духах. [36]Без сомнения, он также созвучен верованиям о магической силе белых животных. [37]Главное его значение в истории о Ямато Такэру, однако, заключено в образе полета и бегства: герой, в мечтах «взмывающий высоко в небо», то есть превосходящий земные ограничения, ведущие к поражению и неуспеху, в конце концов находит освобождение в смерти. Это полностью отвечает романтическому характеру Ямато Такэру во второй половине его жизни: меланхолический юный герой, прокладывающий путь через дикие восточные провинции, бесстрашно атакующий враждебные божества и племена и, в конце, побеждаемый кознями божества горы и погибающий на пустой равнине, — жертва типично романтической конфронтации между судьбой и собственной гордостью.

Положение Ямато Такэру, как великого романтического героя легендарного периода, подтверждается его любовью к поэзии — ничем не заменимым искусством для людей, способных тонко чувствовать, на протяжении всей истории японской культуры. В отличие от своих западных коллег, источниками удовольствия для которых служили прежде всего вино, женщины и смертоубийства, военное сословие Японии демонстрировало редкий вкус к поэзии; на протяжении долгих веков, когда шли военные действия, их уважение ко всему артистическому в значительной степени смягчало всепронизывающую жестокость самурайской жизни. В отличие от Запада, с его традиционными спорами о предпочтительности добродетелей людей оружия и людей искусства, в Японии эти две разновидности никогда не рассматривались как несовместимые. Более того, поэтическое чувство служило подтверждением искренности воина. При всей нормативной ограниченности формы, маленькое стихотворение танка с его устойчивыми силлабическими рамками превозносилось, как идеальный способ выражения глубочайших эмоций. Японский трагический герой, жизнь которого проходила на более высоком эмоциональном уровне, нежели у большинства других людей, зачастую выражал свои наиболее сильные чувства в стихах, особенно когда его жизненный путь приближался к кульминационному моменту. Традиция прощальных поэм берет свое начало в наиглубочайшем прошлом страны, и вряд ли хоть один японский герой, начиная с Ямато Такэру в легендарные времена и до пилотов-камикадзе в недавнем прошлом, умирал, не оставив поэтического прощального слова миру. Такие стихи редко бывали высшего сорта, однако, как бы эти речи расставания ни уступали в элегантности и просодическом мастерстве, они всегда отображали искренность чувств, отличавшую истинного героя.

За одним непривлекательным исключением, стихотворения Ямато Такэру относятся к романтическому периоду его жизни, начавшемуся с отправки в восточные провинции. Вскоре после горестного оплакивания утонувшей принцессы произошел случай, являющий пример его почтительности к древнему искусству стихосложения. Ямато Такэру достиг земли Каи и, очевидно потеряв счет времени, спросил, сколько минуло с той поры, как он прошел Цукуба (горный район в провинции Хитати). Он сформулировал вопрос в форме первых строк стихотворения, и ответ ему был дан в полном метрическом соответствии (5-7-7 слогов) стариком, присматривавшим за костром. Герой был столь доволен такой демонстрацией поэтических способностей со стороны скромного труженика, что назначил его местным управителем восточных земель. [38]