Юрий Петухов - Громовержец. Битва титанов

Куп покачал светлой, почти седой головой, стиснул виски руками. Не ждал он, что племянница ему сразу власть отдаст в землях отцовых, совсем не ждал, когда шел сюда. Но на уступки могла бы пойти, поделиться грузом тяжким своим, признать старшинство его, по правую руку поставить от себя… правителем княжества великого. Нет! Не уступала Рея ни крохи! Горько было князю северному, горько и обидно.

— Что ж я, всю землю свою зазря подымал, — вопросил он с дрожью в голосе, — понапрасну рать собирал великую? И что я людям своим скажу — от ворот поворот?! не вышел ликом дядюшка! убирайся восвояси?!

Рея припала к нему, щекой к щеке, обняла — будто дочь отца.

— Не трави себя! Ведь знак ты получил на Священной Поляне, верно? Ведь осенил тебя Род Вседержитель ипостасью своей, Кополом Пресветлым, путь указал?!

— Откуда знаешь? — удивился Куп, не отстраняясь, только лицо поворачивая, щекой ощущая слезы мокрые, горячие.

— Знаю, многое знаю, — быстро заговорила Рея, — боги наши великие и добрые не лгут. И доля тебя ждет большая, выше моей доли. Только к ней еще терпение нужно… А рати твои до поры до времени кормить буду, ибо им сослужить службу придется, прав ты, дядюшка родимый, не устоять мне одной против Крона. Но знай, что и вдвоем нам не устоять! Много силы у нас, очень много, горы свернуть можно, море запрудить… Но у Крона той силы поболе — со всех краев идут к нему дружины, тысячи дружин! Великий Поход готовит Князь великий! Все знаю! Ныне знаю. А Юр покойный, дед мой и отец твой, и прежде знал все. Станем друг против друга. Крону на руку сыграем…

— Батюшке твоему, — вставил неожиданно Куп.

— Да, батюшке моему, отцу! — Рея отстранилась. — И убийце матери моей! Безумен он в алчи власти. Уподобившись ему, и мы безумны будем!

Куп встал — высокий, прямой как стрела, легкий, с глазами светлыми как светлое небо. Воин! Князь! Тень Пресветлого на земле… и сам Он. Рея невольно залюбовалась, представила, как легко бы и вольготно ей сделалось, передай бы она власть этому воину-князю… как легко! Но нет, Юр все видит из чистого вырия. Юр не простит.

Переплелись узы семейные — повсюду кровь родная, и в стане друзей, и в логове врагов. Везде русы. Повсюду свои — отцы, братья, сестры, дядья… только вот сыновей и дочерей ей Бог не послал. Но оттого род их не убудет. Рея встала тоже. И низко, до земли, большим поклоном русским поклонилась Купу.

— Прошу тебя, во имя Юра покойного! Во имя всей Руси Великой и Святой!

Куп подошел к резному окну узорчатому. Выглянул с высоты терема наружу — вольно и гордо тек могучий, полноводный Донай-батюшка. Тихо стояли леса бескрайние. А внизу ждал его слова люд — молча ждал, вой служивые, работные люди, воеводы, теремные, жены многие и девы, дети — ждали: мир или война, жизнь или…

Куп поворотился медленно, склонил светлую голову.

— Будь по-твоему, — вымолвил тихо, но твердо.

— По воле отца твоего, — поправила его Великая княгиня Рея.

Крон сидел на высоком резном троне черного дерева. Сидел мрачный, насупленный. Молчал. Слова Строга почти не долетали до его ушей. Князь думал о сыне, о том самом, что по предсказанию волхвиц должен сместить его… казалось, все в далеком прошлом, казалось, все обошлось. ан нет! Рея покойная кричала тогда: «Не-е-ет! Не он это! Не мой сын! Не смей…» Крон помнил все. Не поверил ей, не послушал, загубил невинного младенца, в пропасть бросил… а это и не сын его был. Не сын! Не враг будущий, самый страшный враг! Почему же так случилось?! Проклятая блудница! Он ненавидел сейчас жену бывшую, любимую пуще прежнего — мало ее было сжечь! мало! Сама сгинула, а погибель его сберегла, спрятала! Сбывается предсказание, медленно, не щадя его, убивая постепенно, неотвратимостью своей. Крон стиснул зубы. И сам хорош, не заметил измены, врага своего к опочивальне подпустил, открылся ему, доверился… А может, и не он это вовсе, не сын?! Сомнения терзали Великого князя. Изнывала тяжко и муторно душа измученная.

— Что ты сказал? — переспросил он Строга, уловив дрожь в голосе глухом.

— Ни один из стругов, посланных в погоню, не вернулся, княже, — покорно повторил ближний боярин. — И не вернется уже.

— Точно знаешь?! — Крон пронзил Строга взглядом.

— Точно! — ответил боярин. — Прикажешь еще послать?

Крон втянул голову в плечи. Измена! Всюду измена, положиться не на кого. И когда?! Сейчас, накануне Великого Похода! Как ножом в спину!

— Кей рвется искупить вину свою, — напомнил Строг, — что ответить ему? Или… в темницу?