Милош Кратохвил - Европа в окопах (второй роман)

Да, теперь он должен думать — он ведь не малое дитя и не баба, — теперь он должен думать об одном: как бы там ни было, глухой он или не глухой, главное — выбраться отсюда.

Да только не так это просто.

Выбраться — значит отлепиться от земли и тем самым подставить тело под пули, шрапнель и осколки снарядов. Разумеется, Беденковичу и в голову не придет вставать во весь рост, такую глупость, как минуту назад, он больше не повторит, но даже если полезет на четвереньках, даже если поползет…

От одной только мысли об этом пот выступил у него на лбу. Наоборот, в нем росло ощущение, что надо еще немного отдохнуть. Хотя он сознавал всю бессмысленность такого поведения, потребность тела была сильнее. Сладкая усталость разливалась по всем его членам. Он понимал, что не должен ей поддаваться, но после всего пережитого искушение было слишком велико. Только бы не уснуть, глаза закрываются все чаще и все дольше не хотят раскрыться, но это, наверное, для того, чтобы хоть на мгновение избавиться от безумия войны, хоть на минутку, пока он ничего не слышит и не видит…

Вот и дождь кончился. Правда, грязь и лужи, в которые свалился Беденкович, от этого не переменились. Удивительно — он только теперь заметил, — левая нога у него цепенеет от холода, а правой тепло. Тепло разливается от бедра к колену и дальше к икре. Приятно, только… Сердце его вдруг сжалось от страха. Он должен убедиться! Преодолев колебания, которыми он хотел отдалить решающий момент, Беденкович резко согнул ногу, и сразу же в правом бедре отозвалась острая боль и новая волна теплой влаги залила ногу. Он быстро расстегнул ремень и провел рукой по бедру, чтобы нащупать место, откуда исходило тепло; когда потом Беденкович поднес руку к глазам, вся она оказалась залита кровью. Ярко-красной свежей кровью. Да, да, это его кровь вытекает из тела, а с кровью по каплям вытекает и жизнь! Он погибнет от потери крови, погибнет!! На помощь, надо позвать на помощь, надо кричать, чтобы его услышали, надо сейчас же встать и бежать назад, надо…

Между тем он продолжал лежать, неподвижный, безгласный…

Потом немного пришел в себя… Главное, не поддаться панике… Кричать нет смысла, хоть кругом и тихо, но ведь эта тишина — только для него. Идти он тоже не может: все равно не дошел бы. Каждый шаг лишь увеличит кровотечение. В этом он сам убедился. Теперь, когда он снова лежит неподвижно, кровотечение уменьшилось, он это чувствует. Кровь, разумеется, продолжает течь, все еще течет… Что-то надо делать.

Беденкович снова сунул руку в штанину и приложил палец к ране, из которой текла кровь. Почувствовал легкие толчки крови, ударяющей в его палец в ритме пульсации сердца. Так, а теперь он крепко прижмет палец к этому месту, притиснет изо всей силы. Беденкович настороженно ждет. Кажется, удалось. Только не ослабить нажим. Выдержать. Выдержать? До каких пор? Напряженный палец начинает болеть. Это означает…

Беденкович чувствует острое желание оставить в покое ногу и отдохнуть, хоть на минутку отдохнуть! Потом, конечно, придется перевязать, перетянуть бедро выше раны… Но это нужно тоже как следует обдумать, с другой стороны — он таким образом скоротает время. Итак, первым делом — и Беденкович удобно подложил под утомленную голову обе руки, — первым делом отрезать низ плаща… где-то у него должен быть нож… и сделать из него бинт… потом найти какой-нибудь плоский камешек, положить его прямо на рану, под повязку и хорошенько затянуть… есть еще кожаный ремень…

Минутами ему кажется: все, о чем он размышляет, уже происходит, и он старается сосредоточиться на одном: не шевелиться, не усиливать кровотечение, так что сейчас, хотя бы в данный момент, все в порядке. Только не уснуть, как бы ни хотелось смежить веки! Только не уснуть! Кто ему это постоянно твердил? Каждый раз там, дома, когда он собирался в горы… Ага, дедушка… Никогда не ищи отдыха на снегу, так можно уснуть и не проснуться… Но ведь сейчас не зима, и еще нужно сделать перевязку… лучше всего, если бы перевязала Герта, у нее ловкие руки… в остальном это стерва… И все-таки она должна прийти сюда, раз он в ней нуждается… Этого у нее не отнимешь: о нем и о малыше она всегда заботилась… и о доме… никто не умеет так застелить постель… А те сигареты в пепельнице? Ведь они остались там после другого… собственно, из-за него он, Бранко, тут… добровольно ушел из охраны императорского замка! Из-за какого-то пустяка! Да только… только что, если все это совсем-совсем не так? Вдруг Беденковича охватил ужас, чуть сердце не остановилось, — ужас, когда он вспомнил…