Александр Дюма - Мария Стюарт

– Миледи, – объявил шериф, – вас могут проводить четверо ваших слуг, которых вы сами укажете, но не больше. Когда вы спуститесь вниз, за ними придут, и они присоединятся к вам.

– Как! – вскричала королева. – В этот час меня могут проводить всего четверо слуг?

– Так распорядились лорды, миледи, – объяснил шериф, – и я, к величайшему своему сожалению, ничего не могу сделать.

Королева приняла от Аннибала Стюарта распятие, в другую руку взяла молитвенник и платок и обратилась к слугам:

– Дети мои, к нашим страданиям добавляется еще одно. Воспримем же его по-христиански и принесем Господу и эту новую жертву.

После этих слов со всех сторон послышались всхлипывания и рыдания; слуги упали на колени; одни из них в отчаянии катались по земле и рвали на себе волосы, а другие целовали королеве руки, колени и даже край ее платья, просили прощения за все, в чем она могла бы их упрекнуть, именуя ее своей матерью. Но, сочтя, видимо, что сцена слишком затянулась, шериф сделал знак, солдаты затолкали слуг в комнату и заперли за ними двери.

На верхней площадке лестницы королеву ожидал Эндрю Мелвил, ее дворецкий, с которым ее уже давно разлучили; он получил дозволение в последний раз свидеться с нею перед казнью. Королева, ускорив шаг, приблизилась к нему и опустилась перед ним на колени, желая получить благословение, каковое он со слезами на глазах и дал ей.

– Мелвил, – сказала королева, не поднимаясь с колен и впервые в жизни обращаясь к нему на «ты», – ты был добрым слугой мне, будь таким же добрым слугой и моему сыну. Сразу же после моей смерти отправляйся к нему и во всех подробностях расскажи о ней. Передай, что я желаю ему всяческого благоденствия и молю Бога, чтобы тот ниспослал на него Духа Святого.

– Ваше величество, это самое печальное поручение, какое только может быть дано человеку, но я в точности исполню его.

– Мелвил, что ты говоришь! – воскликнула королева. – Да может ли быть лучше весть, чем та, которую ты принесешь, что я избавилась от всех земных скорбей? Скажи ему, что он должен радоваться, так как невзгодам Марии Стюарт настал конец, скажи, что я умерла католичкой, твердой в своей религии, шотландкой и француженкой и что я простила тех, кто послал меня на смерть. Скажи, что я всегда желала объединения Англии и Шотландии, а в конце скажи, что я не совершила ничего, что могло бы нанести ущерб королевству и пойти во вред ему как королю и суверенному государю. А теперь прощай, мой добрый Мелвил, до встречи на небесах.

После чего, опершись на руку старика, лицо которого было залито слезами, она сошла по лестнице; внизу ее ожидали оба графа, сэр Генри Талбет, сын графа Шрусбери, сэр Эймиас Полет, сэр Драджен Друри, сэр Роберт Бил и множество местных дворян; подойдя к ним, королева без высокомерия, но и без униженности посетовала, что ее слугам запрещено сопровождать ее, и попросила дать им такое разрешение. Лорды отошли и стали совещаться, и через некоторое время граф Кент сообщил королеве, что число слуг увеличено до шести, и осведомился, кого бы она хотела назвать. Из мужчин королева назвала Бургуэна, Горжона, Жерве и Дидье, а из женщин Энн Кеннеди и Элспет Керл, которых всегда отличала среди прочих, хотя последняя и была дочерью предавшего ее секретаря. Но возникло новое затруднение: графы заявили, что разрешение не распространяется на женщин, так как женщины не привыкли присутствовать при подобных зрелищах, в таких случаях они обыкновенно возбуждают сумятицу воплями и причитаниями, а когда падает голова, они рвутся на эшафот, чтобы омочить свои платки в крови, что совершенно недопустимо.

– Милорды, – заявила королева, – я отвечаю за своих слуг и обещаю, что они воздержатся от действий, которых опасаются ваши милости. Ах, несчастные! Они были бы так счастливы, если бы смогли попрощаться со мной. Я уверена, что ваша повелительница, будучи девственницей и королевой, должна понимать, что такое честь женщины, и не давала вам столь строгих указаний, чтобы вы не посмели исполнить эту мою совершенно незначительную просьбу. И притом, – заметила она, – должно бы иметь в виду и мой сан, ведь как-никак я – кузина вашей королевы, внучка Генриха Седьмого, вдовствующая королева Франции и помазанная королева Шотландии.

Лорды снова отошли в сторону и после недолгого совещания разрешили королеве то, что она просила. Два стражника тут же отправились за названными ею слугами.

Королева же, поддерживаемая двумя дворянами из службы сэра Эймиаса Полета, вступила в большой зал; впереди нее шествовал шериф, за нею следовали графы и дворяне, а Эндрю Мелвил нес ее шлейф. Ее наряд, который она выбирала, как мы упоминали, с величайшей заботливостью, состоял из чепца тончайшего батиста, отделанного кружевами, с кружевной же вуалью, откинутой назад и ниспадающей чуть ли не до земли; черного плаща из тисненого атласа на подкладке из черной же тафты, отделанного спереди собольим мехом, с длинным шлейфом и длинными, до пола, рукавами; у него были черные пуговицы из агата в форме желудей в обрамлении из жемчужин и стоячий, по итальянской моде, воротник; платье было из черного узорчатого атласа, а под него она надела зашнуровывающийся сзади корсет пунцового шелка, отделанный бархатом того же цвета; на груди у нее висел на цепочке из сандалового дерева золотой крест, а с пояса свисали две нитки четок; в таком виде она вступила в зал, где был воздвигнут эшафот.