Виктор Рыбин - Великий малыш

Офицер достает из багажника домкрат, инструмент.

— Эй ты, — окликает какого-то босоногого парня. — Сними колеса и отнеси к бензоколонке! 9 9 Мелкий ремонт автомобилей делают в Никарагуа не только в автомастерских, но и на бензоколонках.

Парень лишь ухмыльнулся в ответ.

Никто из прохожих не вызвался помочь. Никто не захотел заработать десять — двадцать кордоб. Однако не самому же откручивать и волочить колеса!

Офицер швыряет домкрат в багажник. «Проклятая страна! — ругается он. — Проклятый народ!»

А вот другой человек, который будет недобрым словом поминать «злоумышленников». Это хозяин мясного магазина на авеню Рузвельта. Кто-то швырнул булыжником в витрину, когда хозяин раскланивался с очередным своим покупателем. Звон разбитого стекла слился с истеричным женским визгом: «Хулиганы-ы!..», переполошил и покупателей, и продавцов.

Опомнившись, мясник отправился в полицейский участок искать защиты. Недавно он пожертвовал пять тысяч кордоб в фонд борьбы с революционерами. И вот — булыжник в витрину.

Страх подгонял мясника поскорее добраться до полицейского участка. Каково же было его удивление, когда он встретил там целую дюжину дам и господ. Они тоже пришли просить защиты...

Дежурный по участку, записывая чью-то жалобу, бросил в сердцах:

— Наказать, наказать!.. Да сейчас каждого второго надо наказывать! Каждый второй или партизан, или хулиган, как вы изволили выразиться, сеньора!

На развалинах пекарни Луис поджидал Четагу и Виалеса. Так получилось, что с ними он сблизился больше. Их тройка стала заводилой всех дел «дункарей».

Когда Хосе и Хуан пришли, Луис огляделся, шагнул к обломку стены. Повозившись там, вытащил блокнот, положил его перед насторожившимися мальчишками.

— Это дневник нашей организации...

— Дневник? — удивленно прошептал Хосе.

— Мы будем записывать сюда все операции «ДУНКа». Когда партизаны войдут в Манагуа, мы покажем им этот блокнот...

— А если полицейские найдут... — пробормотал Хосе. Он глядел на блокнот испуганно, как глядят мальчишки на классный журнал после контрольной.

Луис успокоил:

— Полицейские не найдут, если мы сами не наведем их на тайник... Я бы мог и не показывать его вам. Но сегодня, когда мы чуть было не нарвались на патруль, подумал: а вдруг меня убьют... Так вот, если убьют, вы будете записывать. Дневник обязательно должен попасть к сандинистам.

Помусолив огрызок карандаша, Луис склонился над блокнотом. Четага и Виалес присели рядом, затаили дыхание.

— Та-ак, есть... — проговорил Луис. — Витрина, джип... А до этого разбили стекло у армейского грузовика, замазали грязью портрет Сомосы на авениде Независимости...

— Телефонный провод... — напомнил Четага.

— Беноварес порвал телефонный провод, что идет от полицейского участка, — вспомнил Луис. — Винсенте и Лаветино сломали «форд» какого-то янки...

Спрятав блокнот обратно в тайник, Луис сказал:

— Сегодня все сошло удачно. Но в следующий раз надо маскироваться.

— Как маскироваться?! — удивился Четага.

— Придумай, как! — сказал Луис. — Тот мясник, может, увидел тебя. Или из прислуги кто-то заметил... Значит, надо надеть другую рубашку — эта у тебя слишком приметная. А Хосе надо снимать очки. Очкарик — это примета!

Где-то неподалеку завыла полицейская сирена. Мальчишки насторожились.

— И вот еще что. — Луис достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги, расправил его на камне. — Нацепи-ка этот портретик, Хуан, на школьную доску объявлений.

Четага засмеялся, сотрясаясь всем телом.

— Опять Кочерга?.. Похож! Ну и здорово у тебя получается, Луис! Ты бы видел, как бушевал Кочерга прошлый раз, когда я твой рисунок на дверь учительской наклеил...

Виалес предостерег Луиса, кивая на рисунок:

— Берегись Кочерги. Попадешься — плохо будет! Он догадывается, что это твои проделки. Остерегайся в школе появляться.

Луис промолчал, взглянул еще раз на рисунок, на котором изобразил кочергу с головой сеньора Переса, взял огрызок карандаша и написал: — «Движение учеников начальных классов требует: долой из школы реакционера Переса!» Подавая рисунок Четаге, пояснил:

— Пусть Кочерга не думает, что это дело рук какого-нибудь одиночки. Ему мстит организация!

Раскаленные солнцем обломки пекарни обжигали лицо и руки.

Луис лежал в потайном своем месте и рыдал, нисколько не заботясь о том, что его могут услышать. Никогда прежде он так не плакал, хотя поводов для слез было немало.