Мария Корелли: Варавва. Повесть времен Христа

— Каиафа, твои печати на склепе Назорея сломаны, гроб открыт, и Назорея нет в нем. Пилат послал нас к тебе… Он считает, что произошло чудо — Назорей воскрес!

— Ложь! — с пеной у рта закричал Каиафа. Он весь подался вперед, словно хотел ударить солдата, принесшего эту потрясающую весть. — Все это выдумки! А где Галбус? Где бездарный начальник трусливых римских горе-вояк?

Максимус побледнел — римская честь была задета.

— Я презираю лжецов, — сказал он твердо. — И расскажу лишь то, что видел своими глазами. Ночью небесные существа прилетели к могиле Назорея. Яркое, как молния, сияние ослепило нас, и мы замертво упали на землю. Очнувшись утром, мы нашли гробницу пустой… А что касается Галбуса, я бы очень хотел, чтобы чей-нибудь приказ заставил его заговорить — ведь он онемел, увидев чудо-Лицо Каиафы перекосила злоба.

— Не думай, что я поверил твоим бредням. Я вижу — ты такой же мошенник, как Назорей. Но со мной эти фокусы не пройдут… Ты говоришь, Галбус онемел? Пусть он подойдет ко мне, и я заставлю его говорить!

Воины подвели к Каиафе своего парализованного сотника.

Мутные глаза центуриона смотрели мимо бледного, злого лица Каиафы, Но вдруг быстрая перемена произошла в его взгляде. Глаза оживились и наполнились смыслом. Он отстранил поддерживающих его подчиненных и гордо выпрямился перед первосвященником.

Каиафа был в гневе — как ловко этот римлянин ломал комедию с мнимой болезнью…

— Ну что же, славный Галбус? — сказал он зло. — Кто помешал тебе бодрствовать на страже, кто уничтожил твою самодовольную доблесть?

Неожиданно для всех прозвучал краткий ответ:

— Иисус Назорей, Сын Бога Живого!

Голос Галбуса был громким, убедительным. Набрав в грудь побольше воздуха, он торжественно, словно приветствуя цезаря, повторил:

— Иисус Назорей, Сын Бога Живого! Каиафа в бешенстве завопил:

— Вон, вон отсюда! Заткните ему глотку! Убейте — я отвечу за его смерть перед цезарем! Неужели можно допустить, чтобы все поверили в Божественность распятого преступника?

Вдруг яростный священник бессильно откинулся на подушки — кровь хлынула из раны, образовав красное пятно на повязке.

— Убирайтесь, — сказал тоже рассерженный Анна. — Но не думайте, что вам это пройдет даром. Нас не обманут ни галилеяне, ни римляне! Тот, кто сломал печати синедриона на гробнице, будет найден и сурово наказан!

Галбус тихо ответил:

— Тогда вам придется преследовать ангелов, но первосвященнику попасть в рай не так-то легко!

И, круто повернувшись, он дал знак солдатам следовать за ним. Все повиновались, кроме одного, подошедшего поближе к Анне.

— Одно слово, первосвященник, — сказал он загадочно. — То, что я скажу, заинтересует тебя.

Легким кивком головы Анна выразил готовность слушать, и солдат продолжал:

— Сегодня утром у склепа мы видели одного иностранца… К нашему великому удивлению, он обладал печатью цезаря… Но самое интересное — с ним был известный разбойник Варавва…

Подобие радости выразилось на лице первосвященника.

— Благодарю тебя, — сказал он, улыбаясь. — Ты сообщил мне интересные факты. Когда тебе удобно, ты можешь зайти за наградой… И всем твоим товарищам, которые не видели никаких чудес, а просто заснули на посту и на следующее утро встретили у склепа разбойника Варавву, от моего имени передай, что я жду их — золота хватит и для них…

Варавва напрасно спешил. Искариота он не застал, и никто из слуг точно не мог сказать, куда направился в поисках дочери хозяин дома. Варавва не знал, что делать — говорить слугам о сумасшествии Юдифи он не хотел и после некоторого колебания решил вернуться в Гефсиманский сад. Когда цель была уже близка, он увидел небольшую группу мужчин, занятых серьезным разговором. Подойдя ближе, Варавва узнал одного из них — Петра. Остальные, судя по одежде, были галилеяне и, вероятно, ученики Назорея. Варавве не удалось пройти незамеченным — Петр остановил его и приветствовал, сказав своим друзьям:

— Это Варавва… Его освободили вместо нашего Господа…

Все с любопытством смотрели на разбойника.

— Знаешь ли ты, что Тот, Кто умер на кресте за тебя, воскрес из мертвых? Теперь мы с большой радостью и надеждой собираемся в Вифанию, потом в Галилею, как велел нам Учитель…

Варавва пытливо глянул в лицо говорившего, высокого, с блестящими задумчивыми глазами человека.

— Прошу тебя, назови свое имя, — сказал Варавва.

— Иоанн, — просто ответил тот.