Теодор Гладков - И я ему не могу не верить…

Они разговорились, вспомнили Дзержинского, Менжинского, других старых чекистов. Гудзь сказал с сожалением:

— Не повезло мне… Много раз видел Феликса Эдмундовича в здании, слушал его выступления у нас на партийных собраниях, а вот побеседовать с ним не пришлось. Он произвел на меня впечатление очень сурового, даже сумрачного человека. Не представляю его улыбающимся.

Артузов задумался. Потом сказал:

— На собраниях он, точно, всегда был очень серьезен, а в выступлениях и резок, и суров. Но видели бы вы, как весело и заразительно смеялся Феликс Эдмундович, когда кому-нибудь из нас удавалось остроумно обмануть врага. Помню, однажды, как он хохотал, когда читал инструкцию для подпольной работы, полученную Якушевым от самого великого князя Николая Николаевича. Или вот еще помню — прогулку Шульгина по трем советским столицам. Дзержинский сквозь смех задавал нам вопросы о разных деталях необычного путешествия этого монархического деятеля под нашей эгидой.

Особенно смешила Феликса Эдмундовича анекдотическая сторона вояжа, не имеющая прямого отношения к нашим чекистским делам. Ему было интересно, как Шульгин гримировался под местечкового старого еврея с пейсами, как он изумился, увидев в большевистских поездах чистое белье.

Гудзь слушал с живым интересом. Потом сказал:

— А все-таки не могу представить Феликса Эдмундовича в домашнем кругу, в семье.

Усталые глаза Артузова потеплели. Он мягко улыбнулся и стал вспоминать.

— Это было в одну из годовщин ВЧК. Группа сотрудников устроила по этому поводу скромную вечеринку. Все были в хорошем настроении, шутили. Кто-то предложил, чтобы каждый из присутствующих рассказал бы какой-нибудь эпизод из своей жизни или произнес речь на вольную тему. Когда очередь дошла до Дзержинского, Аванесову, кажется, пришла коварная мысль, чтобы Феликс Эдмундович произнес речь на тему «О любви к женщине».

Несколько минут Феликс Эдмундович, сконфуженно улыбаясь, пытался уклониться от выступления на столь необычную лирическую тему. Но колебания были недолгими. Он встал и произнес совершенно исключительную по теплоте, искренности и жизнерадостности речь о женщине-товарище, друге, жене, которая в революционной борьбе идет в ногу с нами, мужчинами, которая зажигает нас на великое дело борьбы, которая воодушевляет нас в минуты усталости и поражений, которая навещает нас в тюрьме и носит передачи, столь дорогие для узника, которая улыбается нам на суде, чтобы поддержать нас в момент судебной расправы над нами, и которая бросает нам цветы, когда нас ведут на эшафот… Ни у кого больше я не слышал таких проникновенных и сильных слов. В тот день Феликс Эдмундович открылся нам еще с одной обвораживающей стороны своей необыкновенной личности…

Они расстались. Больше Борис Гудзь никогда не видел своего многолетнего начальника, учителя и старшего друга.

Его хватало на все. Ярый враг безделья, он был нетерпелив и целеустремлен. Он все делал быстро: быстро ходил, быстро ел, мог думать одновременно о нескольких вещах и делать сразу несколько дел. Разрабатывал сложнейшие операции и был добровольным прорабом строящегося для сотрудников жилого дома. Изучал иностранные языки и шефствовал над одним из колхозов Подмосковья. Следил за новостями в металлургии и мечтал написать историю ВЧК — ОГПУ. Подготовил цикл лекций об оперативном искусстве чекиста и прочитал его в Высшей пограничной школе. Этот цикл можно назвать напутствием чекистской молодежи.

До нас дошли конспекты некоторых из этих лекций, датированные 1927 годом.

В них, этих лекциях, портрет чекиста-революционера, какими были тогда солдаты Дзержинского, каким был сам Артузов.

1. Решительность.Это слово рекомендую дважды подчеркнуть. Это ленинское слово. Он хотел, чтобы наши органы, а стало быть и каждый чекист, действовали со всей решительностью, если это касается подавления контрреволюции. Ильич всегда нас предупреждал: промедление смерти подобно. Вы только подумайте, что могло бы случиться 6 июля, когда эсеры, подталкиваемые иностранной агентурой, организовали заговор с целью свержения Советской власти, уничтожения вождей революции. Только наша решительность сорвала их планы.

Запомните: тип политического преступника, как правило, есть тип сильного человека. В борьбе с ним необходима не только высокая идеологическая вооруженность, но и решительность.

В нашей профессии есть удачи и неудачи. Но чаще терпят неудачу те, кто нерешителен, у кого не развито чувство интуиции, наблюдательности, логической углубленности в порученное дело, умение вжиться в чужой образ, кто не понимает и плохо воспринимает характерные особенности информационной работы.