Георг Эберс - Уарда

– Значит, махор, или лазутчик, должен быть одновременно и опытным воином и знающим писцом?

– Именно так. А отец Паакера был не только героем, но и писал превосходно. Его краткие, но вместе с тем четкие донесения давали возможность окинуть взглядом разведанную им область так, как будто ты сам стоишь на вершине горы. Он был первым, кто удостоился звания махора. Он был в такой чести, что подчинялся лишь приказам самого фараона и правителя Дома войны.

– Он был знатного рода?

– Да, он принадлежал к одному из самых древних и знатных семейств, – сказал глава астрологов. – Его отцом был великий воин Асса. Достигнув высокой должности и небывало разбогатев, он женился на племяннице фараона Харемхеба, которая имела бы такие же наследственные права, как и везир, если бы дед Рамсеса силой не лишил ее род престола.

– Подумай, что ты говоришь, – остановил вспыльчивого старика Амени. – Рамсес I – дед нашего фараона, в жилах которого к тому же течет кровь подлинной наследницы бога солнца – кровь его матери.

– Однако ее еще больше в жилах везира, и к тому же она чище, – рискнул возразить глава астрологов.

– Но корона фараонов на голове Рамсеса! – вскричал Амени. – И она останется на его голове до тех пор, пока это угодно богам. Остерегись, волосы твои седы, а мятежные слова подобны искрам, которые разносит ветер, грозя поджечь дом. Наслаждайтесь пиршеством, друзья мои. Но я прошу вас сегодня не говорить больше ни о фараоне, ни о его новых повелениях. А ты, Пентаур, помни, что завтра тебе предстоит мудро и неукоснительно исполнить мое приказание.

Верховный жрец встал, поклонился и покинул пирующих. Едва он удалился, как старый жрец из Хенну сказал:

– Все, что мы только что слышали о лазутчике фараона, человеке, облеченном столь высоким саном, просто потрясло меня. Может быть, он обладает каким-нибудь необычайным дарованием?

– Учеником он был своенравным, с весьма посредственными способностями.

– В таком случае должность махора, видно, передается по наследству, как, например, должность везира?

– Ничего подобного!

– Но как же в таком случае…

– Так уж вышло, – перебил Гагабу жреца. – У сына виноградаря полон рот винограда, а ребенок привратника отмыкает замки словом.

– Все это верно, – заметил один пожилой жрец, до той поры не принимавший участия в беседе. – Но Паакер – хороший махор, он имеет некоторые заслуги и обладает качествами, достойными одобрения. Он неутомим, упорен, не теряется в минуту опасности и к тому же еще в детстве отличался удивительной набожностью. В то время как другие ученики несли свои деньги к торговцам фруктами и сладостями у ворот храма, он покупал гусей, а если ему перепадала от матери сумма покрупней – то и молодых газелей, чтобы возложить их на алтарь богов. Ни у одного вельможи во всей стране нет такого богатого собрания амулетов и изображений богов, как у него. Да и сейчас он один из самых набожных людей. Ну, а что касается его жертвоприношений в память покойного отца, то их можно смело назвать царскими.

– Мы благодарны ему за эти дары, – сказал казначей храма, – а уважение, с каким он относится к своему отцу даже после его смерти, в наше время встречается редко и заслуживает всяческой похвалы.

– Да, да, он стремится всегда подражать отцу, – с усмешкой заметил Гагабу, – и хотя ни в чем не может с ним сравниться, но мало-помалу стал похож на него. Но как похож? Как гусь на лебедя или сова на орла! Там была гордость, а здесь – заносчивость, там – справедливая строгость, а здесь – грубая жестокость, там – достоинство, а тут – спесь, там – стойкость, тут – упрямство. Да, он набожен, и мы пользуемся его щедрыми дарами. Пусть радуется казначей, ибо финики с кривой пальмы так же хороши, как и со стройной! Но на месте божества, я ценил бы их не дороже пера удода, ибо надо уметь видеть, что творится в сердце приносящего дары! Громы и буря принадлежат одному Сетху, а у него внутри, вот здесь…– и старик ударил себя кулаком в грудь, – здесь у него бушует и неистовствует непогода! И нет здесь ни кусочка сияющей лазури неба Ра, которая ярко и безмятежно сверкает в душе всякого верующего.

– Ты исследовал его сердце? – спросил астролог.

– Я заглянул в него, как в эту чашу! – вскричал Гагабу, взяв со стола большую блестящую чашу. – Я делал это пятнадцать лет кряду! Правда, этот человек был нам полезен, он полезен нам и сейчас и будет полезен впредь. Ведь и врачам нужна для лечения больных и горькая рыбья печень и даже яды, убивающие человека, а такие люди, как он…