Александр Солженицын - Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956 - Опыт художественного исследования. Т. 1

А сама казнь лишь на время закрывала лицо паранджой, чтобы сбросить её с оскалом через два с половиной года (январь 1950).

Доктору С., по свидетельству А. П. К-ва.

Х. С. Т-э.

Часть первая, гл. 8.

А. А. Ахматова называла мне имя того чекиста, кто изобрёл это дело — Яков Агранов.

Статья 93-я Уголовно-процессуального кодекса так и говорила: "анонимное заявление может служить поводом для возбуждения уголовного дела" (слову «уголовный» удивляться не надо, ведь все политические и считались уголовными).

Н. В. Крыленко. "За пять лет". ГИЗ, М-Пгд, 1923, стр. 401.

Е. Гинзбург пишет, что разрешение на "физическое воздействие" было дано в апреле 38-го года. В. Шаламов считает: пытки разрешены с середины 38-го года. Старый арестант Митрович уверен, что был "приказ об упрощённом допросе и смене психических методов на физические". Иванов-Разумник выделяет "самое жестокое время допросов — середина 38-го года".

Сравни 5-е дополнение к конституции США: "Никто не может быть обязан свидетельствовать против себя в уголовном процессе".

По жестоким законам Российской империи близкие родственники могли вообще отказаться от показаний. И если дали показания на предварительном следствии, могли по своей воле исключить их, не допустить до суда. Само по себе знакомство или родство с преступником странным образом даже не считалось тогда уликою!..

А теперь она говорит: "Через 11 лет во время реабилитации дали мне перечитать эти протоколы — и охватило меня ощущение душевной тошноты. Чем я могла тут гордиться!?…" — Я при реабилитации то же испытал, послушав выдержки из прежних своих протоколов. Не узнаю себя — как я мог это подписывать и ещё считать, что неплохо отделался и даже победил?

Это, видимо, — монгольские мотивы. В журнале «Нива», 1914, 15 марта, стр. 218, есть зарисовка монгольской тюрьмы: каждый узник заперт в свой сундук с малым отверстием для головы или пищи. Между сундуками ходит надзиратель.

Ведь кто-то смолоду вот так и начинал — стоял часовым около человека на коленях. А теперь, наверно, в чинах, дети уже взрослые…

Впрочем, инспекция была невозможна и настолько никогда её не было, что когда к уже заключённому министру госбезопасности Абакумову она вошла в камеру в 1953, он расхохотался, сочтя за мистификацию.

В 1918 московский ревтрибунал судил бывшего надзирателя царской тюрьмы Бондаря. Как высший пример его жестокости стояло в обвинении, что он "в одном случае ударил политзаключённого с такой силой, что у того лопнула барабанная перепонка". (Н. В. Крыленко. "За пять лет". ГИЗ, М-Пгд, 1923, стр. 16)

И следствие шло у них по 8-10 месяцев. "Небось Клим Ворошилов в такой одиночке один сидел", — говорили ребята (да ещё и сидел ли?).

И во владимирской «внутрянке» в 1948 в камере 3 х 3 метра постоянно стояли 30 человек! (С. Потапов). В краснодарском ГПУ в 1937 — четыре человека на 1 квадратный метр пола.

На самом же деле он вёл бригаду на параде, но почему-то же не двинул. Впрочем это не засчитывается. Однако, после своих универсальных пыток он получил… 10 лет по ОСО. Настолько сами жандармы не верили в свои достижения.

"Новый мир", 1962, № 4, Р. Пересветов.

С. П. Мельгунов. "Воспоминания и дневники". Вып. 1. Париж, 1964, стр. 139.

Ещё одного школьного нашего друга, К. Симонянца, едва не подгребли тогда к нам. Какое облегчение было мне узнать, что он остался на свободе! Но вот через 22 года он мне пишет: "Из твоих опубликованных сочинений следует, что ты оцениваешь жизнь односторонне… Объективно ты становишься знаменем фашиствующей реакции на Западе, например, в ФРГ и США… Ленин, которого, я уверен, ты по-прежнему почитаешь и любишь, да и старики Маркс и Энгельс осудили бы тебя самым суровым образом. Подумай над этим!" Я и думаю: ах, жаль, что тебя тогда не посадили! Сколько ты потерял!..

Роман Гуль. «Дзержинский». Париж, 1936.

ВОХР — Военизированная Охрана, прежде — Внутренняя Охрана Республики.

"В круге первом".

Вообще, Д. П. Терехов — человек незаурядной воли и смелости (суды над крупными сталинистами в шаткой обстановке требовали её), да и живого ума. Будь хрущёвские реформы последовательней, Терехов мог бы отличиться в них. Так не состаиваются у нас исторические деятели.