Николай Задонский - Донская либерия

Связь Зерщикова с Булавиным отмечает генерал Ригельман в своей рукописи: «Сей злодей Кондрашка Булавин был Войска Донского казак, жительства из бывшей Трехизбянской станицы, при Северном Донце. Он определен был от бывшего войскового атамана Ильи Григорьева, сына Зерщикова, ведомства их, Войска Донского, в Бахмуте к соленому заводу, над работными людьми солеварами атаманом. Где будучи, имел он при себе набранных гультяев, запорожцев, черкес и прочих людей сот до пяти человек».

Войсковой атаман послал в Москву в Посольский приказ на полковника Шидловского жалобу, в которой сообщалось, что «он, полковник, им, казакам, в урочищах на речке Бахмуте селиться не дал и новопостроенный их казацкий городок с жилищами разорил до основания, и пожитки их, казацкие, от полчан его разграблены, и соляными их, казацкими, заводами завладел, и их, казаков, с того поселения с бесчестьем и ругательством согнал, похваляясь смертным убийством, без указу, самовольством своим. И на рубежной речке Жеребце, на дачах их, донских казаков, также и на Красной речке мельницы и пасеки и всякие селитебные заводы он, полковник, и полчане его заводят самовольством, а их, казаков, стесняют, и луга и сенные покосы и всякие угодья отбивают… и в те угодья выезжать им, казакам, не велят и похваляются на них смертным убийством».

Шидловский жалуется на донских казаков, которые «без его, Государева, указу из тех угодий с поселения Изюмского полку казаков выгоняют и чинят им многие обиды и бьют, и грабят, и сено косить не дают, и похваляются смертным убийством и разорением».

В отписке царю донской старшины о поступке Паньки Новикова говорится:

«А как был с розыском князь Юрий Владимирович и при нем будучие офицеры и старшины наши в Явсужском городке, и в то время Шульгинского городка атаман Фома Алексеев, уведав о таком злом совете, что собираются воры и изменники в некоем тайном месте и хотят-де князя Юрия Владимировича убить, и о том написал письмо, и послал той же своей Шульгинской станицы с казаком Панькой Новиковым в Явсужскую станицу к нашим старшинам Абросиму Савельеву с товарищами… И тот казак Панька с тем посланным от Фомы письмом не поехал в Явсужскую станицу, а поворотя, поехал в то место, где собирались оные воры и изменники, и им-то письмо объявил».

После разгрома булавинцев на Айдаре Панька Новиков был пойман, и отправлен в Москву, где и погиб в Преображенском приказе.

Весьма важный вопрос о том, действительно ли Булавин заранее договаривался с астраханцами, запорожскими и терскими казаками о помощи на случай восстания, до сих пор никем из историков не поднимался. А между тем решение этого вопроса имеет очень важное значение.

Возможно, Кондратий Булавин сказал о своей связи с астраханцами, запорожцами и терскими казаками для того, чтоб укрепить доверие к себе восставшей голытьбы, а возможно, казак Мануйлов, давая показания, просто присочинил эту фразу. В свое время, работая над первым очерком о Булавине, я, как и другие его биографы, тоже этой, никакими документами не подтвержденной фразе значения не придал Однако впоследствии, продолжая работу над булавинскими материалами, я обнаружил некоторые документальные намеки на возможную связь Булавина с теми казаками, о которых он сказал.

Английский посланник при русском дворе Чарльз Витворт 5 мая 1708 года в письме к статс-секретарю Гарлею прямо указывал, что Булавин «участник астраханского бунта, успевший бежать».

О том, что Булавин еше до восстания бывал в Запорожье, можно догадываться по тому, что после предательства войскового атамана он появляется в Сечи как старый знакомый запорожцев, превосходно осведомленный о всех их обычаях.

Несомненно, бывал Булавин и у кубанских казаков, среди которых находился его брат и много приятелей. В письме к кубанским казакам 27 мая 1708 года Булавин называет их по именам, бьёт челом «всем приятелям, с которыми мы зиму зимовали и нужду терпели». Таким образом, имеются основания полагать, что Булавин начал думать о возможности восстания не осенью 1707 года, а значительно раньше.

В этом красочном и довольно достоверном свидетельстве очевидца вызывает сомнение лишь упоминание о якобы замышляемом Булавиным походе на Азов и Таганрог, а затем на Воронеж и Москву. Мануйлов, вероятно, слышал об этом от булавинской вольницы, среди которой подобные разговоры велись непрестанно. Сам же Булавин столь широкого замысла тогда еще не имел, его намерения ограничивались тем, чтоб добыть своим голутвенным зипуны, коней и оружие во владениях всем ненавистного Изюмского слободского полка и зимовать в Изюме, о чём и сообщила царю Петру донская войсковая старши?на.