Э. Гранстрем: Два героя

Наступило 13 августа 1521 г. «Готовьтесь к смерти», – сказал Кортес послам ацтеков, ответившим отказом на его последнее предложение сложить оружие. Он выждал несколько часов, но узнав, что Гватемозин сделал попытку бежать через озеро, дал знак к атаке или, вернее, к ужаснейшей резне, когда-либо имевшей место в истории. Испанцы, конечно, щадили беззащитных женщин и детей, но дикие союзники их, тласкаланцы, убивали всех без разбора. Эта резня продолжалась до тех пор, пока с бригантин не дали знать, что Гватемозин взят в плен во время своей попытки прорваться сквозь цепь испанских судов. Вместе с ним была его жена и младшая дочь несчастного Монтезумы.

Пленного царя привели к Кортесу. Земляные ступени ацотеи, ведшей на плоскую крышу, с которой Кортес следил за ходом битвы, убраны были коврами и красным сукном. На крыше был накрыт стол, уставленный в изобилии съестными припасами. Донна Марина стояла подле Кортеса; в течение этой долгой осады она деятельно помогала ему во всем и теперь была свидетельницей его победы.

С выражением терпеливой покорности предстал последний царь ацтеков перед гордым победителем.

Но Кортес умел чтить мужество врагов своих и принял пленника с изысканной вежливостью.

– Я употребил все свои силы на защиту своего народа, и вот до какого положения я дошел! Теперь, Малинче, ты можешь делать со мной, что угодно, – и, положив руку на рукоять кинжала военачальника, он прибавил с жаром, – но лучше заколи меня сейчас!

– Не бойся! Испанцы умеют уважать мужество даже врагов своих! – ответил Кортес.

Наступал уже вечер, когда Гватемозина взяли в плен. Раздались громкие звуки труб и сигнальных рожков, призывавшие испанцев прекратить резню, и победоносные войска расположились лагерем в пригородах.

На другой день ацтеки стали выходить из города. Исключая женщин и детей, между ними насчитывалось еще несколько тысяч воинов. Со своего корабля Рамузио мог хорошо наблюдать за этим печальным выселением, длившимся целых три дня. Вдоль длинной дамбы плелись, едва передвигая ноги, мужья и жены, старики и дети, больные и раненые, с трудом поддерживая друг друга. Из-под лохмотьев зияли страшные раны, а на изможденных лицах этих несчастных можно было прочесть все ужасы этой осады. Достигнув берега, они время от времени останавливались, чтобы в последний раз взглянуть на то место, где еще недавно красовалась их величественная столица, вызывавшая в них столько дорогих воспоминаний!

Вместе с ними удалились и индейские союзники испанцев, щедро наделенные богатой добычей, состоявшей из разнообразных изделий ацтеков. В глазах испанцев добыча эта была ничтожна, они искали только золото.

Испанцы сильно разочаровались, когда нашли золота всего на 130 тысяч кастелланов. Но они вспомнили, что ацтеки во время осады насмешливо кричали им, что золота они не найдут, потому что оно зарыто в верном месте! Ими овладела гнусная алчность, и они под пыткой заставили Гватемозина указать место, где зарыт клад.

Но Рамузио уже не был свидетелем этого постыдного поступка. Он уже был на пути в Испанию и уносил с собой лишь одни светлые воспоминания об этом достопамятном походе.

Покорение Мексики, без сомнения, было великим делом.

Правда, у ацтеков была высокая культура, но религия их была жестока и сами они безжалостно угнетали другие народы Мексики.

Кортес не походил на других испанских завоевателей, главная цель которых состояла лишь в добыче золота, грабежах и бесполезном кровопролитии.

Ему пришлось вести борьбу с самым жестоким и сильным племенем индейцев Нового Света и, несмотря на это, он руководился правилами войны, принятыми в то время в Европе. Кроме того при его войске не было тех страшных кровяных собак, наводивших ужас на туземцев, которыми пользовались другие завоеватели. Во время осады и взятия Теночтитлона он пытался предотвратить зверства своих союзников-тласкаланцев, но он не мог отстоять столицу от разграбления ее этими дикими ордами.

Сделавшись неограниченным властелином страны, он водворил в ней порядок и спокойствие.

Через четыре года столица возродилась, подобно фениксу из своего пепла, но прекраснее, чём во времена ацтеков. На том месте, где некогда возвышался мрачный языческий храм бога войны, Кортес построил собор во имя Св. Франциска. Другие теокалли были также превращены в церкви.

Хотя вновь обращенные индейцы еще не прониклись христианским учением и бессознательно соблюдали обряды христианской религии, но все же они уже навсегда отреклись от человеческих жертвоприношений и каннибализма.