Ольга Рогова - Сын гетмана

Шум стоял невообразимый: прислуга ссорилась, дралась; дворецкий со своими помощниками едва успевал унимать всю эту челядь. Не раз приходилось заглядывать в карманы слуг в поисках дорогих чарок, ложек и других мелких, но ценных вещей.

Паны беспрерывно предлагали тосты, менялись чарками, угощали друг друга. Токайское лилось рекой и развязало языки. У Тимоша закружилась голова от всего этого шума. Отец угощался с товарищами и порядком захмелел; мальчику стало не по себе: он встал и прокрался между прислугой к парадному выходу дворца, спускавшемуся широкими каменными ступенями во двор.

На лестнице было тихо и пусто. Слуги толклись или наверху, или в людских; швейцар дремал в своей каморке, помещавшейся у верхней площадки.

Тимош медленно спускался по ступеням, как вдруг услыхал за собой быстрые шаги. Его догонял мальчик, года на три старше его, высокий, стройный, с белокурыми вьющимися волосами; большие голубые глаза, опушенные длинными ресницами, темные брови и нежный матовый цвет лица придавали ему какое-то особенное выражение, не то меланхолически капризное, не то недовольное, скучающее. В глазах мальчика мелькало что-то неприятное, отталкивающее, а гордая решительная походка и резкие движения имели нечто вызывающее, почти дерзкое. Тимош посторонился и пошел следом за мальчиком. Тот вышел на двор и громко крикнул:

– Гей, Остапко! Коня!

Тимош облокотился о притолоку двери, с любопытством рассматривая незнакомого паныча. Богатая одежда пажа облекала его тонкий стройный стан; на бархатном берете красовалось дорогое страусовое перо, подхваченное брильянтовым аграфом. Под пытливом взором Тимоша паж почувствовал себя с минуту неловко, но тотчас же оправился, презрительно смерил его с головы до ног и крикнул:

– Ну, что ты тут стоишь? Беги на кухню и позови мне этого плута Остапенка.

Тимош с презрительною усмешкою заложил руки назад.

– Я тебе не холоп! – проговорил он спокойно. – Ступай, ищи сам своего Остапенка.

Паж вспыхнул.

– Дерзкий! – крикнул он. – Как ты смеешь не слушаться, когда я тебе приказываю! Деду Константину нужен сейчас его конь, а дед не любит ждать!

– Мне что за дело до твоего деда! – флегматично отвечал Тимош.

– Как что за дело? – горячился паж. – Как ты смеешь так говорить про деда? Мой дед князь Константин Вишневецкий! Славный князь Константин... Он сажал царей на царство... Так говорит отец, а отец никогда не лжет.

– Отвяжись ты со своим дедом и отцом! – сердито проговорил Тимош. – Говорю тебе, что я тебе не хлоп! Поди сам разыскивай своих коней!

Этот отказ совсем вывел из себя благородного отпрыска князей Вишневецких:

– Презренный хлоп! – закричал он. – Жаль, что здесь нет дяди Иеремии, он бы угостил тебя железными прутьями; но я и сам с тобою расправлюсь!

При этих словах он схватил Тимоша за воротник его суконного казакина с очевидным намерением уронить на землю... Но случилось нечто совсем для пажа неожиданное. Маленький приземистый мальчик оказался значительно ловчее и сильнее стройного князя; он как уж вывернулся из его рук, быстрым движением зацепил его «под ножку», повалил лицом вниз и стал осыпать довольно здоровыми ударами кулака. Паж завопил на весь двор:

– Спасите! Спасите! Разбой!

Из нижнего этажа дворца, где помещались кухни, повысунулись испуганные лица слуг, и через несколько минут десятки рук уж разнимали маленьких борцов.

– Кто такой? Откуда? Чей? – сыпались вопросы.

Двое конюхов схватили Тимоша и потащили в какой-то чулан.

– Кто ты? – спрашивали его.

Но Тимош от волнения не мог произнести ни слова и дико озирался. Молодого князя в это время тщательно чистили, спрашивая друг друга:

– Как это случилось? Кто этот дерзкий мальчишка, так отделавший вельможное княжа?

Князь Дмитрий плакал и от злости, и от волнения, и от боли, и от стыда. Его повели наверх и тотчас же доложили обо всем его отцу, князю Янушу, спускавшемуся в эту минуту с лестницы под руку с очень старым, но еще бодрым отцом, князем Константином.

– Сейчас мы разберем, в чем дело! – отвечал он сыну на его жалобу. – Я только провожу деда.

Между тем слух о том, что какой-то хлопец побил молодого князя Дмитрия, облетел гостей и мигом вышиб хмель из головы Богдана.

– Гей, братику! Уж не твой ли хлопец-то? Куда он девался? – подсмеивались казаки.

– А вот я его тотчас поищу! – торопливо проговорил Богдан, стараясь протолкаться между встававшими гостями.

Он ни на минуту не сомневался, что это был Тимош, вся задача для него заключалась только в том, как его выручить.