Нодар Думбадзе: Я вижу солнце

– Чехословакия.

– Вот. И Чехословакия… А кто работает на нас?

– На нас работаем мы! – сказал дядя Герасим.

– Кто «мы»? – переспросил Лукайя.

– Я, ты, он, вот эта золотая девочка – Хатия, вот этот прохвост – Сосойя, бабы наши…

– Вот-вот, бабы, оно и видно по нашим делам! Работяги!.. А Гитлер – у порога! – махнул рукой Лукайя.

– В воскресенье ходила я на базар… – начала Като.

– Было, конечно, полно всего, выбирай что душе угодно! – хмыкнула Агати.

– Да погоди ты! – прикрикнул на нее дядя Герасим. – Ну и что дальше?

– Был там один… – продолжала Като. – Так он рассказывал…

– Что же он рассказывал?

– Оказывается, Гитлер выдумал новое оружие: за десять верст кругом сжигает все…

– Кто сказал это? – спросила Маргарита.

– Этот самый… Министр Гитлера… Как его?..

– Геббельс?

– Да, Геббельс, чтоб ему околеть!..

– А что еще?

– А еще говорил, оказывается, этот… фамилия у него вроде нашего Рубена Трапаидзе…

– Риббентроп?

– Он самый, пропади он пропадом! Мы, мол, будем кормить вас белым хлебом и маслом… И никого, мол, трогать не собираемся, кроме коммунистов.

– И что ты ему сказала? – спросила Ксеня.

– Кому, Риббентропу?

– Дура! Не Риббентропу, а тому мерзавцу, который плел эту околесицу и которого ты слушала развесив уши!

– А что я должна была говорить! Весь народ затаив дыхание слушал его, а когда он закончил речь и обещал, что людоеда Гитлера скоро повесят вниз головой, хлопали так, думала, обрушится небо!

– Слушай, где же ты была? – спросила удивленная Ксеня.

– Как где? На базаре. А потом там состоялся митинг, этот самый мужчина выступил на митинге!

– Тьфу ты, рассказать и то толком не можешь! – махнула рукой Ксеня.

– Кето, ты женщина образованная. Растолкуй нам, что же такое происходит? – попросил тетю Виссарион.

– Что вам сказать, Виссарион… Происходят неприятные вещи… Но ничего! Скоро наступит зима, и тогда Гитлеру придется туго, как Наполеону…

– А как по-твоему: зимой нам будет теплее? – спросил Лукайя.

– Нет, теплее нам не будет, но Гитлер не готов к зиме!

– А ты почем знаешь?

– Он надеялся закончить войну до наступления зимы, потому и не подготовился к ней.

– А что ему мешает подготовиться сейчас?

– Уже поздно, Лукайя!

– А если он пожалует сюда до наступления зимы? Куда ты тогда денешься? – не отставал Лукайя.

– Мы не должны допустить этого!

– Кто это «мы»? Ты да я? – И я и ты!

– Да кто его остановит? Видишь, он берет город за городом!

– Должны остановить!

– Ну давай, давай! Останавливай! – осклабился Лукайя.

– Да что это ты, проклятый старик, раскаркался?! – вскочила Ксеня. – Ежели стать так да сложить руки, конечно же, быть беде!

– Чего ты орешь, баба? А я о чем толкую? Как бы не быть беде, вот что меня пугает!

– Смотри у меня, Лукайя! Вырву я твой язык! – пригрозила Ксеня.

– Да что говорить с тобой! Баба есть баба… Лукайя опять свернул цигарку.

– Ладно, я баба… А ты? Ведь ты мужчина?.. Ах да ох! Заладил одно и то же… Ты как думаешь, Коция-почтальон приносит похоронные? Маргарита! Получила письмо от своего?

– Получила, Ксеня, позавчера получила.

– И еще получишь!

– Что он пишет? – спросил Лука.

– Сидим, говорит, в окопах… Стреляем… Если, говорит, запоздает письмо, не волнуйтесь…

– А что еще?

Маргарита покраснела.

– Да говори, чего там!

– Если, мол, родится мальчик, назови его моим именем…

– Вот и назови! Если даже родится девочка, и ее назови по батьке! – посоветовал Виссарион.

– А от моего мальчика нет и нет ничего! – вздохнул Лука.

– Получишь, Лукайя, не волнуйся! – сказал дядя Герасим.

– Когда же?

– Получишь, говорю тебе! Пришло ведь письмо от моего мальчика! Придет и от твоего! Так, Сосойя?

– Конечно! – улыбнулся я.

– Мда-а-а… Не так уж страшен черт… – начал Виссарион Шаликашвили. – Сидим мы здесь, как в норе, не видим ничего дальше своего носа и пищим… А вы подумали о том, сколько Виссарионов и Ксений мотыжат поля в нашей стране? Сыновья скольких Герасимов и Лукайев держат в руках винтовки? Сколько бегают Хатий и Сосойев? Вы думали о том, как велика наша земля? Кто такой Гитлер, чтобы одолеть нас? Да у него не хватит крови, не хватит сил для этого! – Виссарион уперся в колени огромными жилистыми, мозолистыми руками, встал, выпрямился во весь рост, окинул взглядом раскинувшиеся внизу поля. – Вон, взгляните на нее! Земля родная! Наша земля!.. Коротки руки у Гитлера, скажу я вам, коротки!..