Merlin - Olivier

Вторым «мгновенным» изобретением хитроумного французика было принципиально новое кушанье. Обычно внутренние органы животных и птиц, именуемых для общности «потрохами», относили к категории «субпродуктов» — то есть продуктов, скажем, не высшей категории, и высшим сословиям их в пищу не готовили. Но врожденная экономность русского крестьянина не позволяла им выкидывать даже потроха, и работники бабынинской кухни готовили их отдельно для собственного употребления. Так на кухне оказался чугунок с вареной куриной печенкой — не самый маленький по размерам, поскольку кур было направлено на пищевые цели несколько десятков. Француз знал, что куриная печень в вареном виде вкус имеет несколько резкованый, да и крошится довольно легко, что делает ее неудобной (если не сказать неприличной) к подаче к барскому столу. Но, подумал юный шеф, если смягчить небольшую резковатоть вкуса маслом сливочным, тщательно перемешав уже перемятый в труху субпродукт, то получившееся блюдо баре должны вкупе с многими другими заглотить без особых претензий. Здоровые мужики почти мгновенно воплотили задуманное в жизнь и Оливье, красивости ради уложив смесь в начищенные ранее пашотницы и иные мелкие миски и украсив каждую миску масляным же «цветочком», отправил продукт в широкие народные массы. Новый, интуитивно изобретенный продукт произвел фурор за столом, и впоследствии первооткрыватель нового кушанья, названного групповым именем «паштет» (а как еще назвать незнакомое блюдо, поданное именно в пашотнице? — хотя каждому ясно, что пашотница — это всего лишь подставка для яиц), был вынужден провести серьезные исследования в части применимости различных печенок и иных субпродуктов для увеличения объемов подаваемых к столу «паштетов» — но дальнейшие исследования были произведены гораздо позже, сейчас же подача паштета позволила завершить ранее запланированную готовку первых блюд и, как стало здоровой традицией позднее, примерно через час после начала пиршества гостям было объявлено, что наступило время подачи горячих блюд.

Если первый час гости, впервые столкнувшиеся с изобилием и невиданным разнообразием продуктов, активно переговаривались, спрашивая друг друга «что это там такое красненькое в зеленой миске» и обращаясь к соседям по столу с просьбами «передайте мне кусочек той белой рыбки», то следующие полчаса прошли в относительном молчании. Гости постепенно стали проникаться пониманием того, что все произошедшее есть не более чем прелюдия и в размышлениях как об уже съеденом, так и о предстоящем к поеданию исходя из содержимого лежащих на столе меню старались оценить свои силы и прикидывали допустимые объемы и веса заказываемых порций. Наличие среди гостей определенного числа бывших и настоящих офицеров плюс все еще не закончившаяся, хоть и за пределами России, война подвигла мужскую половину едоков на временное прерывание трапезы с целью «покурить и оправится» за разговорами о текущей международной обстановке. Накрапывающий на улице осенний дождик вынудил мужчин остаться под крышей, однако привычка курить непосредственно за столом еще не приобрела популярности — и для курения и бесед курящая часть мужчин переместилась в отдельную комнатку с изображением писающего мальчика на двери. Собственно с тех самых пор и пошла русская мужская традиция совмещения сортира с курительной комнатой. Женщины же, избавившись на время от тесного соседства с мужьями, отцами и чадами мужского пола, получили возможность обсудить за столом уже сугубо свои, женские проблемы, перемывая косточки как временно покинувшим их мужчинам, так и отсутствующим за столом другим женщинам.

Примерно через час публика, облегчив душу и тело, продолжила банкет, с большим успехом конечно. Мероприятие, переодически прерываясь, затянулось почти до темноты, после чего гости, сытые, но довольные, постепенно разошлись по местам ночлега. К чести собравшихся, большинство из них не забыло цели мероприятия. Несколько раз даже прозвучали тосты «за здоровье молодых», а после подачи на стол кульминационного блюда торжественного обеда, плавно перетекшего в торжественный ужин — белуги восьмипудовой отварной целиком на гигантском подносе, гости, в порыве восторга вспомнили добрым словом и родителей молодых. Тем не менее звездой банкета был безусловно Анатолий Николаевич Бабынин, сумевший найти столь искусного повара.

На следующее утро гости, позавтракав «чем Бог послал» (а послал он еще пудов пять всяческих закусок, не тронутых накануне) потихоньку начали разъезжаться по местам постоянной прописки. «Молодые», поцеловав друг друга на прощанье, покинули усадьбу после обеда — Петр Анатольевич отправился в Европы в родную часть, а невеста его, Анастасия Никитична, — домой в Москву, к родным папеньке и маменьке, дожидаться возвращения суженого к свадьбе, назначенной (ориентировочно) на начало следующего лета. К вечеру, разобрав павильон и гостевые домики на составные части и складировав их неподалеку для возможного последующего применения, к месту постоянной дислокции отправилась и саперная полурота под командой инженер-прапорщика Валоняйнена.