Олег Михайлов - Александр III - Забытый император

И опять, и опять мысли об отце. Гибель папá, хладнокровно и методично выслеженного, а затем и убитого злодеями, говорит о существовании мощной тайной организации, которая не остановится ни перед чем, чтобы продолжить кровавый террор.

Император тяжело опустился на колени перед киотом – образок Святой Троицы, подаренный Анной Федоровной Тютчевой, Иисус Сладчайший, Матерь Божия – и принялся горячо молиться:

– О, Пресвятая Дево Мати Господа, Царице Небесе и земли! Вонми многоболезненному воздыханию души нашея, призри с высоты святыя Твоея на нас, с верою и любовию поклоняющихся пречистому образу Твоему. Се бо грехми погружаемии и скорбьми обуреваемии, взирая на Твой образ, яко живей Ти сущей с нами, приносим смиренныя моления наша…

Он молился и плакал, плакал, пока не стало на душе легче. Вечером, отвечая на письмо Победоносцева, Александр II скорбно заключал:

«Ужасный, страшный год приходит к концу, начинается новый, а что ожидает нас впереди? Так отчаянно тяжело бывает по временам, что если бы я не верил в Бога и в Его неограниченную милость, конечно, не оставалось бы ничего другого, как пустить себе пулю в лоб. Но я не малодушен, а главное, верю в Бога и верю, что настанут наконец счастливые дни и для нашей дорогой России…

Часто, очень часто вспоминаю я слова Святого Евангелия: «Да не смущается сердце ваше, веруйте в Бога и в Мя веруйте…»

Имя Гатчина восходит к славянскому Хотчина – названию селения, которое упоминается в писцовой книге Великого Новгорода уже в XV веке.

В 1712 году Петр Великий подарил Гатчинскую мызу своей сестре Наталье Алексеевне, после смерти которой усадьба переменила нескольких владельцев, пока наконец не была куплена Екатериной II. Она подарила Гатчину своему фавориту и организатору дворцового переворота Григорию Орлову, который и построил в своем поместье ныне существующий дворец.

Центральный, прямоугольный в плане, трехэтажный корпус дворца связывался дугообразными крыльями со служебными флигелями. По углам возвышались две симметрично расположенные пятигранные башни; на правой куранты отбивали часы, на левой, северной, был установлен громоотвод.

Итальянец Растрелли, а затем его соотечественник Ринальди, достраивавший дворец, добились гармонического единства строгого и лаконичного по своему облику здания и паркового пейзажа.

Одетый камнем дворец как бы слился с местностью. Он поднимался над прозрачными, холодными от множества ключей озерами и речками, то пенистыми в своих порогах, то зеркальными в омутах, над каменоломнями по их берегам, над великолепным парком. Из дворца, построенного на возвышенном месте, открывался дивный вид на леса и далекие поля, которые замыкала на горизонте Дудергофская возвышенность. В северной части парк переходил в обширный лесной массив, уже при Орлове превращенный в охотничий заповедник – Зверинец.

В 1783 году Екатерина Великая выкупила у Орловых Гатчину и подарила ее наследнику престола Павлу Петровичу, который только после восшествия на престол занялся перестройкой дворца, впрочем не нанесшей ущерба замыслам великих итальянцев. Новый государь намеревался воздвигнуть в Гатчине грандиозное сооружение, для чего пригласил Баженова. Но этот замысел был воплощён не в Гатчине, а в Петербурге, где вырос Инженерный, или Михайловский, замок. Затворившись в Гатчине, Павел сделал ее своей штаб-квартирой, центром, в котором русская армия перелопачивалась на прусский лад.

До переезда в Петербург, незадолго до своей гибели в Михайловском замке, Павел I оказался первым гатчинским затворником, хорошо помнившим, как кончил его отец Петр Федорович, убитый заговорщиками.

Князь Кропоткин, будучи камер-пажом Александра II, наблюдая за наследником, не раз говорил себе: «Он так напоминает лицом и сознанием своего величия Павла Первого! Если Александр Александрович когда-нибудь вступит на престол, то будет другим Павлом Первым в Гатчине и примет такую же смерть от своих придворных, как и прадед его…»

Павел Петрович превратил Гатчинский дворец воистину в вобановскую крепость, [139]с рвами и сторожевыми башнями, откуда потайные лестницы вели в царский кабинет. В кабинете имелся люк, через который можно было неожиданно сбросить врага в воду – на острые камни внизу, и существовали тайные лестницы, спускающиеся в глубокие казематы и в подземный проход, ведущий к озеру.