Олег Михайлов - Александр III - Забытый император

С полным почтением остаюсь готовый к услугам – Ваш

Это письмо Александр III нашел в огромной пачке всеподданнейших подношений царю со всех концов России и даже со всего света. Сжав его в огромном кулачище, государь в волнении прошествовал в покои императрицы.

– Минни, дорогая! Моя единственная, собственная женушка! – Он нежно приобнял и поцеловал ее. – Я не терплю сплетен. Но как быть, когда мне передают слова Михень. [159]Говорят, что, узнав о крушении нашего поезда, Мария Павловна воскликнула: «Jamais nous n’aurons une pareille chance!» [160]И она предпочитает публично называть это несчастье не accident, но incident!.. [161]

– Саша! Чего еще можно ожидать от этой блудницы! – гладя волосы своего великана мужа, отвечала Мария Федоровна. – Для неё не существует ни собственной семьи, ни семьи царской, и она как была, так и осталась немецкой принцессой. Русские интересы для нее ничто. Мне как-то рассказывала фрейлина Тютчева о том, какое ужасное впечатление произвела Михень на покойного генерала Скобелева. Он был на обеде у дяди Миши, который в первый раз надел мундир нового образца, русские шаровары и меховую шапку, но с немецкой кокардой…

Да, одним из первых указов для армии было введение Александром III новой, простой и удобной русской формы. Он приказал также, чтобы лица его свиты имели на эполетах и погонах вензель его имени, исполненный славянской вязью, и восстановил по древнему обычаю лик Спасителя на знаменах, а наверху древков восьмиконечный крест.

– И что же Михень? – спросил император.

– Началось с того, что Скобелева возмутила немецкая кокарда у дяди Миши. Генерал прямо сказал: «На месте этой кокарды должен быть восьмиконечный крест!» И тогда Михень не выдержала и воскликнула: «Я недостаточно русская, чтобы понять эти тонкости! И если вы будете продолжать в таком тоне, то я выйду из-за стола!» И это русская великая княгиня! И Марию Павловну, и Ольгу Федоровну Скобелев считал агентами Бисмарка…

– Ну уж тут наш Гарибальди загнул, – засмеялся император и, посерьезнев, добавил: – Самое ужасное не в их немецких симпатиях. Ты только подумай! Великая княгиня желает твоей и моей смерти и смерти наших детей, чтобы наследовать престол. А цареубийца и злодей, – Александр III потряс письмом Тихомирова, – воздает благодарение Богу за наше чудесное спасение! Какой позор для Романовых!

– А ты знаешь, дружок, что говорила мне жена Гурко? – сказала Минни. – Когда Володя был в Виленском крае, то Михень требовала во время смотров, чтобы полки приветствовали ее…

– Не иначе как она уже чувствует себя императрицей! – рассвирепел Александр III. – Ну да я ей задам…

Случай скоро представился.

Государь был разгневан.

Ему доложили, что его невестки – Мария Павловна, жена брата Владимира, и Александра Георгиевна, жена Павла, – шастают без разбора, роняя свое достоинство, куда их ни позовут. Вот только что побывали на балах у жены генерал-майора Пистелькорса и полковника лейб-гвардии конного полка Гартунга. Особенно раздражала императора своим поведением Мария Павловна. Государь строго выговорил им, добавив, обращаясь уже к Александре Георгиевне:

– Вам, принцессе крови, дочери греческого короля, должно быть особенно стыдно!..

Дамы то покрывались пунцовым румянцем, то становились бледны от страха словно мел.

Император Александр III был действительно главой царской семьи. Все великие князья, включая дядьев, не только почитали и уважали его, но и чрезвычайно боялись. Настоящий патриарх, он резко пресекал всякие вольности, допускаемые при его покойном отце, и сам подавал пример верности в семье. Умом своего сердца он понимал, что гнездо Романовых объединяет десятки различных характеров и темпераментов, но все эти лица должны служить примером для его подданных в своей частной, общественной и государственной жизни. Ведь любая неловкость, произошедшая в императорской или великокняжеской семье, тотчас становилась предметом всевозможных толков, преувеличений и легенд.

Эти требования распространялись не только на самых близких: дядю Низи – великого князя Николая Николаевича – и дядю Костю – Константина Николаевича, на братьев – Владимира, Павла, Сергея, Алексея, но и на дальних родственников – принцев и герцогов. Государь с неодобрением относился к семейству герцогов Лейхтенбергских, которые породнились с Романовыми, когда его тетка Мария Николаевна вышла замуж за Максимилиана-Евгения-Иосифа-Наполеона. Царственный дед государя лично дал герцогу Максимилиану титул императорского высочества.