Амиран Урушадзе - Кавказская война. Семь историй

Надир возобновил заглохшие было ирано-турецкие войны. Одержав ряд побед, он был решительно настроен продолжать войну, но Тахмасп II от своего имени заключил с турками мир. Надир не покорился и совершил еще один, самый важный шаг на пути к безграничной власти. Против шаха возник заговор, и в августе 1732 года Тахмасп II был низложен. Шахом объявили его малолетнего сына Аббаса III, регентом при котором стал, естественно, Надир. По прошествии трех лет низложенного шаха Тахмаспа и его венценосного сына умертвили. Существует множество версий этого зловещего события, но так или иначе с династией Сефевидов было покончено. В том же году на большом собрании иранской знати, своеобразном курултае персидских вождей, Надира провозгласили шахом. Теперь никто не мог помешать политическим планам нового властителя Исфахана, а они были более чем обширны.

Одной из целей Надир-шаха был Кавказ, подступы к которому продолжал блокировать российский Персидский корпус. Гилян и другие бывшие провинции Ирана, которыми так жаждал владеть Петр Великий, не принесли России каких-либо серьезных торгово-экономических выгод. Напротив, столь вожделенные приобретения оказались убыточны. Торговля шелком была выгодной, но сверхприбылей не давала. В то же время содержание армии на дальних рубежах громадной империи обходилось очень дорого. В начале 1730-х российское правительство приходит к мнению, что петровские приобретения выгоднее отдать Ирану, чем продолжать удерживать за собой.

21 января 1732 года страны заключили Рештский договор, по которому Россия уступала Ирану Гилян, Мазендеран и Астрабад. Взамен распорядители петровского наследия получили гарантии того, что эти территории не достанутся третьей стороне (подразумевалась враждебная России Турция). Также российскому купечеству предоставлялось право беспошлинной торговли в Персии.

Три года спустя, 10 марта 1735 года, Россия и Иран заключают Гянджинский договор. Теперь Петербург возвращал Исфахану Баку и Дербент. Русско-иранским договором была определена и судьба дагестанских горцев: «…а Дагестан и прочие места, к Шамхалу и Усмею подлежащие, по древнему пребудет в стороне Иранского государства». Дагестан был отнесен к сфере политического влияния Надир-шаха, который поспешил установить в регионе новые порядки.

В Дагестан были отправлены верные Надир-шаху сатрапы с сильным войском. Появление в горах персидской армии произвело различное впечатление на их обитателей. Часть горской элиты, наслышанная о непобедимости Надира, покорилась и признала его власть. Но не меньшая часть дагестанцев не думала приносить ему клятву верности. Персидская администрация так и не смогла установить полного контроля над ситуацией в Дагестане. Все были в ожидании личного вмешательства Надир-шаха. Однако «царь царей» был занят походом в Индию (1738–1740) и до поры не мог вмешаться в дагестанские дела. Уже в разгар похода Надир-шах получил известие о гибели своего брата Ибрагим-хана, сложившего голову в одном из сражений с горцами. Еще не закончив индийский поход, Надир обдумывает план окончательного решения дагестанского вопроса.

Из Индии Надир-шах возвращается в зените славы. Теперь его официально именуют «грозой вселенной». Его солдаты, захватившие в Индии богатую добычу, готовы идти за своим полководцем хоть на край света. Весной 1741 года стотысячная армия Надир-шаха отправилась покорять Дагестан. И вновь для завоевателей поначалу все складывалось более чем удачно. Равнинные и предгорные территории быстро капитулировали, а продолжавшие сопротивление горцы столь же стремительно отступали, отступали все выше в горы. За ними шел Надир-шах, рассчитывавший на скорое и победоносное окончание военной кампании. И совершенно неожиданно для себя великий Надир вдруг обнаружил, что оказался в западне. Его армия растянулась по длинному горному ущелью, которое было полностью блокировано горцами. Со всех склонов, куда ни посмотри, на его воинов хищно взирали дагестанские горцы, готовые расстреливать персов словно в тире. Надир-шах попытался вступить в переговоры, выпутаться из смертоносного капкана, но все было тщетно. Ему осталось только одно — отступать с боем. В войне с горцами не было ничего страшнее отступления, которое неминуемо заканчивалось катастрофой.

За несколько дней отступавший Надир-шах потерял, по разным оценкам, от 11 до 30 тысяч солдат, 79 пушек, почти весь обоз, тысячи лошадей и верблюдов. Персидская армия откатилась к Дербенту, став там лагерем и зализывая раны. Миф о непобедимости Надир-шаха был развеян горцами Дагестана. Авторитет «грозы вселенной» упал до самых низких отметок. Дело доходило до того, что гордые дагестанские вожди стали называть Надира «пастушьим сыном», подчеркивая его незнатное происхождение и намекая на отсутствие у него законных прав на престол персидских шахиншахов.