Семён Цвигун - Мы вернёмся (Фронт без флангов)

– Зер гут! – произносит фон Хорн, когда решает оставить картину для себя, не для продажи. Если раздается короткое "шнелль", адъютант передает картину ефрейтору, тот относит ее в другую комнату.

Неудовольствие генерала вызвала картина, названная художником, как, запинаясь, пояснил адъютант, "Неравный брак": невеста напомнила фон Хорну его Эльзу – такая же молоденькая, тоже красавица. Да и жених неприятно напомнил, что у него, у фон Хорна, такая же лысина, такой же длинный и красноватый нос, такие же дряблые щеки…

– Шнелль, шнелль!

Еще большее раздражение вызвала картина "Богатыри", хотя Крюге и попытался робко пояснить, что это шедевр мирового искусства, что написал картину знаменитый художник Васнецов еще в XIX веке, до советской власти.

Нет, нет! В его доме не должно быть русского духа!..

Картина напомнила генералу сообщение воздушной разведки, что в тылу его армии, в лесу, обнаружена какая-то крупная часть Красной Армии с артиллерией, и настроение совсем испортилось: ведь он уже послал победную реляцию!

Адъютант показывал все новые и новые картины, и все чаще фон Хорн выкрикивал: "Шнелль!"

Стал раздражать генерала и адъютант.

Майор Крюге был молод, услужлив без назойливости. Высокий блондин с чертами лица, отвечающими стандартам "нордической расы". Это нравилось генералу.

Это нравилось и супруге генерала – Эльзе.

Фон Хорн взял ее из семьи крупного финансиста и считал удачным союз меча и чековой книжки. Это накладывало определенные обязательства, поднимающиеся над чувствами. Правда, слишком соблазнительна и сама неравнодушна к красивым офицерам, но прежде всего – карьера, упрочение своего положения в высшем обществе, и фон Хорн держался лояльно.

Закончив отбор картин, генерал отпустил адъютанта, позвонил начальнику охраны и приказал никого не впускать к нему до особого распоряжения.

Фон Хорн открыл сейф и извлек оттуда драгоценности: колье, браслеты и кольца, усеянные бриллиантами, ожерелья из белого и розового жемчуга, золотые мужские и дамские часы = различных марок, золотые кресты. Он составил опись всех этих вещей и, уложив в металлическую шкатулку, упаковал все в чемодан.

Не спеша вложил в конверт заранее приготовленное письмо и один экземпляр описи, заклеил, поставил фамильную печать и положил конверт в чемодан. Второй экземпляр в сейф.

Крюге он сказал отечески:

– Мой мальчик, этот чемодан и ту прелесть, – генерал показал пальцем на комнату, где стояли отобранные им картины, – передадите Эльзе в собственные руки. Полетите самолетом, который идет завтра на рассвете с почтой для генштаба.

– Слушаюсь, господин генерал!

Крюге удалился. Генерал вызвал начальника оперативного отдела полковника Глобке. Вошел высокий, седой, по-военному подтянутый офицер.

– Прошу доложить обстановку в районе дислокации нашей армии.

Полковник тщательно протер белоснежным платком пенсне, водрузил его на мясистый нос, подошел к висевшей на стене оперативной карте и монотонно начал:

– Господин генерал! В течение истекших суток наши войска оказывали давление на русских. Разведка продолжала искать наиболее слабый стык между частями противника, но…

– Мне это известно, – прервал фон Хори. – Доложите о частях Красной Армии, оставшихся в котле.

– Они уничтожены или взяты в плен.

– У вас совершенно точные сведения?

Полковник замялся.

– Господин генерал, вы подписали приказ: пленных не иметь. Они расстреляны на месте пленения. Раненых, обнаруженных в госпитале, мы вывезли за город и…

Генерал прошелся по кабинету, положил на плечо полковника кончики пальцев.

– Зер гут, – произнес он одобрительно. Побарабанил пальцами по плечу. – Дорогой мой, поверьте мне, старому солдату лучшей в мире прусской военной школы. Только полное уничтожение русских, белорусов, украинцев и прочих славян обеспечит великой Германии жизненное пространство.

– Так велит наш фюрер, – согласился полковник.

– Господин Глобке, – также вкрадчиво продолжал генерал, – если все окруженные части, как вы изволили доложить, уничтожены, на кого в таком случае наш доблестный генерал Шранке сегодня обрушил бомбовый удар? Да, да, в лесу!

Глобке неуверенно ответил:

– На разный сброд.

Фон Хорн почти выкрикнул:

– Потрудитесь уничтожить этот сброд, полковник! Немедленно! Об исполнении доложите лично!

– Слушаюсь!..

Капитан Серегин задумался: кого же послать с пакетом через линию фронта?