Семён Цвигун - Мы вернёмся (Фронт без флангов)

– Какого хворосту, когда все замело? Где он, хворост ваш?..

Немцы обыскали Алешу и Мишутку. Нашли только марки.

– Зер гут! – довольно сказал немец, пряча деньги в карман.

– К партизанам идете? – пытал полицай. – Признавайтесь.

– Мы уже сказали, куда и зачем идем, – ответил Алеша.

Тот, кто отобрал у него деньги, видимо, старший, что-то сказал солдатам. Два автоматчика схватили Алешу под руки.

– Буль-буль! – пояснил немец полицаю, показав на Алешу, а затем в сторону реки и изобразив, будто он что-то бросает.

– Понял, – побледнел полицай. – В прорубь, да? В речку, да? Буль-буль-буль?..

Повернул Мишутку в сторону леса, толкнул в спину.

– Беги что есть мочи! – И к немцам: – Совсем киндер, дитя то есть. Пусть дрова собирает. Лес нехоженый, замерзнет.

Солдаты закивали и заржали громко, дружно.

– Шнелль! Шнелль! – закричали они вслед Мишутке.

Алешу поволокли вниз, к реке.

Мишутка бежал изо всех сил. Миновал пригорок. Снежная тропа покатилась вниз, к спасительному лесу. Будто рядом он, а никак не добежишь!..

Тут Мишутку и заметил матрос Потешин, высланный мичманом Вакуленчуком в дозор с другим матросом, – лес тут был редкий, основная группа краснофлотцев залегла подальше от опушки.

– Доложи мичману: Мишутка один! Пусть срочно подтягиваются!

А сам ползком наперерез Мишутке, потерявшему тропу и утопавшему по колени в снегу.

Сделав еще несколько шагов, Мишутка упал. Когда Потешин подполз к нему и прижал к груди, он тяжело дышал, пытался что-то сказать и не мог – занялось дыхание.

– Алешка где? – тревожно спрашивал Потешин.

– Н-немцы… П-поволокли топить… С-спасите! – еле выговорил Мишутка, заикаясь. – Т-там… – показал он в сторону речки, невидную отсюда.

Потешин взял на руки Мишутку, зашагал, пригнувшись, навстречу Вакуленчуку, показавшемуся с матросами из молодого ельника. Мичман заметил их, подбежал, вопросительно взглянул на Потешина.

– Как я понял Мишутку, товарищ мичман, Алешу схватили немцы, повели к речке утопить в проруби. – И пояснил виновато: – От леса-то речка не просматривается.

– За мной! – скомандовал Вакуленчук матросам.

С пригорка увидели, как один из немцев ударил Алешу по голове, сбил с ног. Услышали, как немец кричал, пиная Алешу: "Вохин партизан?!.."

Каждым ударом ноги он все ближе, ближе подталкивал Алешу к проруби.

Увлеченные избиением подростка, немцы не заметили, что на пригорке появились красноармейцы.

– Огонь! – с отчаянием закричал Вакуленчук, но в этот же момент избивавший Алешу немец столкнул его в прорубь, дал по нему очередь из автомата.

Никто не ушел: ни гитлеровцы, ни полицай.

Вакуленчук лег на край проруби, опустил торопливо руку до плеча в ледяную воду, пошарил вокруг подо льдом.

Встал на колени, снял шапку.

Сняли шапки, опустившись на колени, краснофлотцы.

Прозрачная вода затягивалась тонкой ледяной коркой. Чистой, как слеза. Чуть-чуть красной от Алешиной крови…

Мишутку несли все по очереди. Попав к Вакуленчуку, Мишутка спохватился.

– Д-дяденька, м-мичман, а з-задание мы в-в-выполнили. Вот тут все с-спрятано. – И Мишутка похлопал себя по правому плечу.

– Так, значит, не зря погиб Алеша? И ты не зря… – Мичман не договорил. – А ну слезь на минутку.

Вытащил из глубокого кармана матросских брюк что-то, завернутое в тряпицу. Держа на ладони, развернул ее. Сверкнул значок в виде красного знамени. Посредине – Ленин.

– Возьми, Мишутка. Уходя на задание, комсомолец Алеша Горецвит отдал мне на хранение свой комсомольский значок. Храни его. Станешь комсомольцем, носи, береги.

Поцеловал Мишутку.

– Расти настоящим человеком, сынок. Таким, каким был наш Алеша. Доброволец-красноармеец. Разведчик…

Семен Бондаренко внимательно изучил протоколы допроса "Вальтера", агента гестапо номер семьдесят один. Побывал на его допросах. Присмотрелся, как он разговаривает, сидит, ходит. Сам задал ему некоторые вопросы. Затем Семена тщательно проинструктировал Млынский, вручил пистолет "Вальтера" и визитную карточку оберштурмбанфюрера Отто Кранца. Переодевшись в штатское платье, сержант ночью ушел в сторону шоссе. Отличное знание немецкого языка, визитная карточка начальника гестапо позволили ему без особых затруднений добраться на попутных машинах до прифронтовой полосы.

Как и подлинный "Вальтер", Бондаренко выдавал себя за агента фирмы "Даймлер" по сбору металлолома. Солдаты и армейские офицеры, с которыми иногда он вынужден был вступать в разговор, сочувствовали ему, когда он озабоченно говорил, что доставка металлолома в фатерлянд сейчас не только затруднена, но с каждым днем сокращается, в поисках разбитой военной техники ему приходится мотаться по всей прифронтовой полосе с юга на север. А ведь подбитые русские танки, пушки, добавлял Бондаренко, прекрасное сырье для немецких танков и пушек.