Василий Колташов - Византийская ночь(исправленный вариант)

- Люди по ночам уязвимы, более смертны для богов, чем днем. Есть Чернобог [17]. Он властвует во тьме. Тьма соединяет мир живых с миром мертвых. Под ее покровом дикие звери нападают на людей. Горе тому, кто оскорбит Чернобога. В ночи, посланные богом, твари разорвут несчастного. Бывает, что змея подползает к человеку, засыпает в тепле, а утром убивает.

Варвар незаметно перешел на родной язык. Мальчик перестал его понимать. Он вздохнул и вновь погрузился в мысли. Из всего сказанного он понял, что у ночи есть свой коварный бог, неизвестный в этой земле.

Отряд не находился в опасности. С выбранного для ночлега места византийская крепость виделась хорошо. Присмотревшись, можно было даже различить белые султаны на шлемах пограничников. Доспехи командира, проверявшего посты, в свете факелов горели красноватым огоньком. Воины империи не могли заметить горстку явившихся с чужого берега разведчиков. По привычке они вглядывались в желтые переливы широких вод. Покой границы начинался с Дуная.

Рыва что-то недовольно пробурчал. Убрал меч в ножны. Размял икры. Малыш догадался, почему варвар не спал. Он следил не только за проводником, но и за крепостью. Увиденное не совсем нравилось ему.

«Наверняка они устроили весь этот парад с султанами и выкриками караульных в честь ревизии начальства. Кто-то приехал из столицы? Наверняка. Нигде я не видел такой показной бдительности в этом году», - мысленно заключил рыжебородый. Он был доволен, что поймал такого полезного мальчишку. Тот не только умело вел разведчиков к реке, но и показал место, откуда можно было без опаски понаблюдать за крепостью.

Звезды кружились на бесконечной высоте.

Амвр хорошо помнил жаркий день, когда его послали отогнать несколько коз в крепость. Помнил он впервые открывшиеся ему квадратные башни и стены неодолимой высоты. Он долго поднимался на холм, гоня перед собой ленивых животных. Козы стучали копытами по раскаленным камням. Поглядывали желтыми глазами. Произносили дрожащее «Ме-е-е!». Жевали сухую траву.

После подъема перед мальчиком предстали обитые железом ворота, расположенные между двух башен. Солнце светило в глаза. Дежуривших за зубьями солдат нельзя было разглядеть. Приближение гостя заметили сразу. Он остановился. Остановились козы, видя, что их больше не подгоняют хворостиной. Некоторые опустились на землю. Другие снова принялись жевать. Ветер порывисто пробежал по земле, поднимая коричневатую пыль.

- Милостивый Иисус! - послышался со стены пьяный голос. - Посмотрите, кто стоит у ворот. Козы и святой Спиридон [18]!

- Чего ты притащился сюда, вонючий выродок? - спросил раба другой караульный. Его разморенное зноем лицо на миг показалось из-за прямоугольного зубца.

Маленький раб поднял светло-карие глаза и прокричал:

- Я привел вам коз!

- Пусть заходит, - донеслось из-за ворот.

Тяжелые ворота скрипнули. Амвр с любопытством шагнул вперед. Коз он гнал перед собой. Одну из них, черную с белым пятном на голове, он выходил сам. Ему немного жаль было отдавать ее теперь. Судьба животного была решена. Козам предстояло стать мясом на вертеле. Раз в три-четыре месяца пастухи тайком продавали или меняли солдатам несколько коз или овец.

Зной пропал под аркой ворот. Кожи приятно коснулась прохлада тени. Двое воинов лениво встретили гостя. Один из них сунул мальчику несколько монет. Послышались женские голоса, смех и визг молодых поросят. От любопытства малыш вытянул шею.

- Что тебе еще, оборванец? - протянул низко чернобородый солдат.

- Пусть убирается! - послышался знакомый пьяный голос со стены.

- Должна быть еще одна монета… - прошептал мальчик.

Другой воин потер пальцем ноющую десну. Сплюнул смачно, безразлично добавив:

- Марк, дай ему еще один медяк.

- Вот еще! - отозвался чернобородый. - Проваливай.

Амвр нерешительно пошел назад. У самого выхода он оглянулся.

- Давай парень лови! - крикнул ему другой воин.

Медная монета и половинка серой лепешки полетели к нему. Малыш с земли поднял хлеб и монету. Отлегло на сердце. Он улыбнулся. Солдат подмигнул ему напоследок.

- У тебя щедрая душа, Иосиф. Скажи, не мессия ли ты?

- У меня самого есть дети, - лениво заметил воин.

- Тогда смени меня, а я пойду, согрешу с этой чертовой шлюхой, - заключил караульный со стены. - Бог свидетель, ночью за тебя отстаю, если опять не напьюсь. Все равно сотник в отъезде.

Малыш пересчитал монеты, загибая пальцы на руках. Одна из них оказалась серебряной. Все было точно. Зубы мальчика врезались в мягкий хлеб испеченный совсем недавно. У невысокого дерева он еще раз посмотрел в сторону крепости. Дожевал последний кусок и бегом помчался вниз.