Булат Жандарбеков - Томирис

И вдруг на площадь для ристалища выехала Томирис. Вороной конь под ней блестел, как отполированный агат. Гордо переступая ногами и позванивая бронзовыми подвесками, он косил глазом, как бы приглашая полюбоваться всадницей. А всадница была действительно хороша! Тонкую гибкую талию стягивал широкий кожаный пояс наподобие сакских боевых, но золотые пластины с вычеканенными изображениями хищных птиц и причудливых зверей говорили о высоком положении владелицы, а подвешенное за рукоятку к поясу отполированное бронзовое зеркало — о том, что он принадлежит девушке. Этот наряд завершал шлем затейливой работы чужеземных мастеров, из-под которого выбивались распущенные волосы, и, право, трудно было решить, чей блеск ярче — бронзового шлема или золотой россыпи волос. В левой руке у нее был щит, в правой — меч.

Рустам оказался в трудном положении. Он не хотел сражаться с Томирис и в то же время не знал, как отказаться от поединка, не обидев царевну, Спаргаписа, массагетов. Из этого состояния его вывела Томирис, стремительно бросившаяся на него. Вынужденный помимо воли вступить в бой, Рустам решил щадить дочь массагетского царя, но яростный натиск Томирис, великолепно владевшей клинком, сразу же ожесточил поединок. С трудом отбивая быстрые рубящие и колющие выпады, он понял, что перед ним настоящий мастер рукопашного боя, и, если сражаться вполсилы, не минуешь поражения. И, боец до мозга костей, Рустам моментально выбросил из головы мысль, что перед ним девушка, почти подросток, — Томирис стала для него противником, и противником опасным, которого надо сокрушить, раздавить, уничтожить!

Отбив первый натиск царевны, он обрушился на нее сам всей своей мощью. Томирис пришлось туго. Могучий красавец Жель, золотисто-рыжий жеребец Рустама, поводя безумными глазами, храпя, роняя хлопья пены с удил, теснил широкой грудью вороного коня Томирис, которая продолжала отчаянный бой, искусно маневрируя и противопоставляя безудержному напору тиграхаудского богатыря изумительную гибкость и ловкость. Удивленный таким стойким упорством, Рустам еще больше усилил свой напор. Акинак в его руке превратился в сверкающую молнию. Томирис, скорее угадывая, чем видя, едва-едва успевала отражать, парировать град ударов, посыпавшихся на нее со всех сторон. Начало сказываться физическое превосходство Рустама. Изнемогающая Томирис держалась на одной лишь воле. Сила побеждала ловкость.

Толпа, восторженно приветствовавшая появление Томирис, а затем бурно и страстно ее поддерживавшая, теперь притихла и, затаив дыхание, следила за захватывающим поединком. Все понимали, что только чудо могло помочь царевне, и Томирис попыталась его сотворить.

Она резко осадила коня, тот, отпрянув, присел на задние ноги, а затем, посланный вперед сильным ударом пяток, взвился в прыжке... Томирис мельком увидела мощную спину богатыря и рубанула наотмашь... Опережая мысль, рука Рустама рванула поводья, удилами разорвав губы Желю: от пронзительной боли жеребец крутнулся на месте и... клинок Томирис звякнул о клинок Рустама. Это было невероятно!

Заныв от боли, безвольно повисла рука Томирис, онемевшие пальцы не чувствовали рукоятки акинака. Взметнулся в последнем взмахе меч Рустама, и, как всегда, грозный воин вонзился взглядом в противника, чтобы испытать высшее наслаждение победителя — видеть налитые смертной тоской жалкие глаза обреченной жертвы. Но увиденное заставило его судорожным усилием удержать разящий удар. Эти огромные миндалевидные глаза не были наполнены страхом и ужасом, а в упор сверлили Рустама, выражая гнев, ненависть и... презрение! Не о пощаде молили эти глаза, а гневно кричали — "убей!". И Рустам понял, что для Томирис поражение страшнее смерти. Но теперь молодой тиграхауд не торжествовал свою победу, потому что видел, что перед ним не враг, которого надо сокрушить, а юная девушка. И быть побежденным этой красотой, быть может, большее счастье, чем он испытывал в своих бесчисленных победах. Рустам внезапно отбросил в сторону акинак и гортанно вскрикнул. Фарнак — молочный брат и телохранитель царевича, с силой бросил свое копье, и Рустам, не глядя, ловко поймал его на лету.

Все замерли от неожиданности. Тревожно подался всем телом вперед сидящий на троне Спаргапис. Застыла озадаченная Томирис.

Могучий богатырь, продолжая неотрывно глядеть в глаза девушки, которые, как ему казалось, вобрали в себя всю синеву небес, подъехал к ней почти вплотную и, вздыбив коня, склонил коня перед царевной.