Булат Жандарбеков - Подвиг Ширака

— Ай да перс, ай да молодец! Ты прав, джигит, лазутчик твой перс и лазутчик умный и хитрый. Он же наши сказания слушал, чтобы знать, как сражаются саки, каков у нас боевой порядок войск! Во всех богатырских сказаниях рассказывается о битвах, сражениях, поединках, джигит. Во всех! Ловок, перс, ловок!

— Ишь ты! Да ведь и взаправду в наших сказаниях говорится о битвах и сражениях. Как идет в бой правое крыло и как левое, а центр принимает удар на себя. Рассказывается о любимых приемах наших батыров и о несравненной меткости наших лучников, попадающих на выбор в глаз противника!

— Неужели войну привез перс?

— Урахг! Наша царица и ее "бешеные" покажут этим персам!

— Молчи, несмышленыш, не говори так! Война не радость, а большое несчастье и горе. Война — это море крови, море слез, мой мальчик.

— Но ты сам воспеваешь войну, дедушка! Когда я слушаю тебя, — мне так хочется вскочить на коня и мчаться на врагов с острым акинаком в руке!

— Да, ты прав, малыш. Я не только призываю любить и защищать свою родину, но в своей слепой сыновней любви я, забывшись, любуясь своим народом, оправдываю его и тогда, когда он несет смерть другим народам. Ты прав, Ширак!

— Ну-у, почтенный Зал. Ты что-то запел совсем другим голосом — не своим. Неужели так перса испугался? Массагеты никого не боятся, да к тому же еще и богатырь Рустам прибыл из дальних стран на защиту родной степи. Пусть перс только сунется!

— Урахг! Слава Рустаму!

— Бредит мальчишка Рустамом. Прямо-таки бредит...

— Да все массагеты души не чают в нашем Рустаме. Нет, что я говорю... Все простые массагеты, а вот вожди его не шибко-то любят, да и царица наша, говорят...

— Не смей про царицу, не смей! — срывающимся голосом пропетушил покрасневший от гнева Ширак.

— Какая муха его укусила? — удивился массагет.

— Она ему пуповинная мать.

— А-а-а, тогда понятно. Ты не обижайся, малец. Я сам кому угодно за нашу царицу глотку перегрызу... но, как хочешь, а за Рустама мне обидно и душа моя за него болит... Да ну и ладно. Ехать нам пора. Ты, почтенный Зал, садись на запасного коня, а малец ко мне сядет...

— Не сяду я с тобой! — непримиримо буркнул Ширак, — я с дедушкой поеду.

— Ладно, — миролюбиво согласился джигит и с добродушной улыбкой добавил: — А то побьешь меня еще...

Это пиршество, устроенное царицей Томирис в честь Марда — посланца могущественнейшего владыки, царя царей и великого Кира, стало самым ярким и незабываемым событием в жизни Ширака. Наконец-то он воочию увидел царицу своих грез — подлинную царицу Томирис. Ее красота потрясла мальчика, и свою благоговейную любовь к этой женщине Ширак пронес до конца своей короткой жизни. Ведь даже святое слово "мать" было связано для него с этой прекрасной женщиной, называвшей себя его пуповинной матерью. Но мальчик есть мальчик, и его любознательность помогла ему увидеть и многое другое, впечатляюще интересное. Цепкая память удержала образ посла, и через тринадцать лет Ширак узнал Марда в самый трагический для себя момент. На этом пиру Ширак увидел почти всех известнейших в степи людей, за исключением своего кумира Рустама, подвигами и деяниями которого бредила вся молодежь сакских племен.

Много пиров видел Ширак, так как приезд Зала в любой кочевой аул превращался в праздник. Люди принаряжались, забивали и резали скот и не знали, как уважить и угодить любимому певцу-сказителю, выразителю народных дум. Это всегда искренне огорчало неприхотливого и очень скромного в быту Зала. Но это пиршество поразило Ширака своим размахом, изобилием, роскошью. Массагетская знать сверкала и блистала золотом и драгоценностями. Даже персидский посол выглядел гораздо скромнее напыжившихся вождей, да и на царице было шелковое платье почти без украшений, если не считать золотой подвески — искусно вычеканенной фигуры барса, терзающего горного козла. А вообще массагеты редко надевали свои наряды и постоянно ходили в обыденной одежде, разве что на перекочевках на летнее пастбище молодежь надевала все самое лучшее, потому что это была пора ухаживания. Молодые саки гарцевали перед разодетыми и внезапно похорошевшими девушками, стремясь показать себя с лучшей стороны, а девушки отвечали стыдливым кокетством. А тут было чванство вождей друг перед другом, перед царицей, перед персидским послом.

На этом пиру Зал спел прекрасное сказание о саках. Это была песнь-предостережение послу великого персидского царя. Она напоминала о грозном нашествии саков на полдневные страны. Зал всем сердцем желал предотвратить новое столкновение, но было поздно — война была предрешена.