Булат Жандарбеков - Подвиг Ширака

— Это невозможно! Проси, что хочешь, только не это!

— Когда Гаумата за тебя жертвовал своей жизнью, — он не торговался.

— Пойми, Вахъяздат, ты просишь о невозможном.

— Царевичу — да. Царю — можно!

— Нет, ты и на самом деле сошел с ума! Предлагать мне такое? Да если бы не смерть твоего брата... Почему же ты предлагаешь мне посягнуть на м о е г о брата?

— Убийца вне закона, а братоубийца — вдвойне! Камбиз не может рассчитывать на справедливое отношение к себе.

— Хорошо. Я не хочу скрывать от тебя, что не люблю Камбиза, и это гнусное покушение снимает с меня все обязательства по отношению к нему. Но, то что ты предлагаешь, невозможно. У Камбиза сила — власть и армия!

— Дай народу свободу, и сильнее тебя никого не будет на всем свете!

— Ты не убедил меня, но у меня нет просто выхода. Камбиз все равно прикончит меня. Ладно, пусть будет по-твоему, но только на один год.

— На три года, иначе и не стоит это дело предпринимать.

— О боги, зачем я поклялся исполнить твою просьбу? Хорошо. Я освобожу на три года от податей...

— И от воинской службы!

— Но это же смешно, Вахъяздат. Такое можно делать, имея силу в руках, а ты последнюю опору вышибаешь из-под меня — лишаешь армии!

— У тебя будет лучшая в мире армия, у тебя будет все! Вахъяздат взял руку царевича и несмотря на слабое сопротивление приложил перстень с печаткой к указу.

— Что ты делаешь, Вахъяздат! Ну ладно, будь что будет. Останусь живым — дальше посмотрим.

— Входи, входи, пати-кшаятия. Теперь ты имеешь право входа в мои покои в любое время дня и ночи, как первый визирь царя царей и господина четырех стран света! — весело проговорил свой непривычный титул Бардия.

— Зачем дразнить твоих придворных? Они же все поумирают от зависти!

— Пускай! Как ты говоришь: меньше всяких дармоедов будет. Ха-ха-ха!

Бардия теперь постоянно пребывал в хорошем настроении. Где бы он ни появлялся, народ встречал его восторженными приветствиями. Хвалебный хор его окружения приятно тешил его тщеславие. Отовсюду приходили отрадные вести: народы и страны склонялись перед его величием. Очень скоро почти вся великая Персия признала его царем. Прекрасному настроению способствовало и то, что Бардия присвоил гарем Камбиза, а среди цветника его старшего брата были такие розы — пальчики оближешь!

По существу у Камбиза пока оставалась только армия, но Бардия, памятуя о своей необыкновенной популярности среди сарбазов, ничуть не боялся столкновения с братом и даже с нетерпением ждал этого, хотя у него было под рукой мало сил Бардия попал в свою стихию — он любил битвы сражения риск, а этого ему предстояло испытать в избытке.

Бардии нравилось быть царем!

А Вахъяздат спешил и поэтому делал ошибки. Чтобы оторвать царя от других влияний, подчинить его своей воле, он поощрил разрыв Бардии с Атоссой и приобрел страшного врага.

Так как Бардия присвоил себе гарем Камбиза, Атосса стала считаться теперь женой своего младшего брата. Атосса ознаменовала это событие змеиным укусом — письмом к Камбизу. Этим она потешила свое уязвленное самолюбие, но, как это ни странно, ее положение ничуть не улучшилось. Любвеобильный Бардия, не обидевший своим невниманием ни одной из жен своего старшего брата, ни разу не посетил только Атоссу. Мало того, Атосса постепенно стала утрачивать и официальное главенствующее положение в царском гареме, которое она занимала, несмотря на ссору с Камбизом. О каком же первенстве могла идти речь, если она, под злорадный смешок всего гарема была отвергнута как женщина своим новым мужем!

Главенство в гареме стало постепенно переходить к дочери Отана — Фейдиме, которую очень полюбил посещать Бардия Не выдержав своего двусмысленного положения, Атосса как когда-то к Камбизу, явилась к Бардии сама. Как и при Камбизе, стража не посмела остановить любимую дочь отца персов Кира. Бардия при виде сестры удивленно взметнул свои брови и выжидающе уставился на нее.

— Мой дорогой Бардия, ты, наверное, запамятовал, что раз ты отнял гарем у своего старшего брата, то я не только твоя сестра, но и жена?

— Камбиз покушался на мою жизнь, на братоубийство, и я был вправе отнять у него царство и гарем. Но я не изверг, чтобы посягнуть и на святое чувство своего старшего брата — на его любовь. А поэтому я останусь для тебя лишь нежно любящим братом.

Атосса отшатнулась как от пощечины. До крови закусила губу — она отвергнута! Со стороны Бардии было крайне неосторожно оскорбить самолюбие красивой, умной и властной женщины, потому что если такая женщина становится врагом, то такого врага надо очень опасаться! Атосса собралась с силами — это ей-то, рожденной властвовать, под злорадные смешки играть жалкую роль в этом душном гареме, нет, нет, нет и нет! Она криво усмехнулась и сказала: