Булат Жандарбеков - Подвиг Ширака

И великая Персия замерла в тревожном ожидании.

Когда Гобрий, Крез и Гистасп в сопровождении отряда Рухпарвара прибыли из сакских степей в Пасаргады и, явившись к Камбизу, передали ему наказ Кира, своенравный царевич, вопреки всем опасениям, спокойно выслушав вельмож, зевнул и равнодушно сказал: “Ну так выполняйте волю моего отца!” — и, передан этими словами всю полноту власти в государстве сановной тройке, Камбиз отвернулся и стал почесывать за ухом ручного гепарда.

Озадаченные таким смирением своевольного и капризного наследника престола, вельможи переглянулись и, отвешивая поклон за поклоном, попятились к выходу.

Тройка без особых споров распределила между собой обязанности. Крез, с титулом первого визиря (“пати-кшаятия”), занялся государственными делами, а также ведал и внешним сношением. Гистасп стал сатрапом Персии и отвечал за внутренний порядок державы Ахеменидов. А Гобрий принял на себя командование всеми вооруженными силами обширной империи.

Когда, несмотря на самые жестокие меры сатрапа Персии, слухи о разгроме Кира заполнили всю Азию, Гистасп призвал своих соправителей на совет. Подлинные властители великой Персии совещались долго, обстоятельно — положение было трудным и тяжелым. Созданная гением Кира огромная держава из многих стран и народов стала трещать по всем швам. Зашевелились придавленные персидским гнетом народы, которые узнали, что и Кир, оказывается, смертен, как самый обыкновенный простолюдин, а непобедимых персов можно бить и гнать почем зря. На них пахнуло воздухом свободы!

Совсем другим языком заговорили чужеземные правители, переменив подобострастный и заискивающий на твердый и даже, о боги, высокомерный тон. Закапризничали и местные царьки, которым Кир оставил титул и трон, но отнял всю власть и которые до этих пор сидели тихо-тихо на своих местах, не смея поднять голоса.

Рушился авторитет великой Персии.

После совещания триумвират всерьез принялся за дело. Выбор Кира доказывал необыкновенную проницательность и дальновидность этого поистине великого человека, знавшего, кому вручить судьбу своей державы в самый трудный час. Соратники Кира не растерялись в сложной обстановке, когда стоял вопрос о самом существовании империи Кира, и сумели удержать рвущиеся из рук поводья власти.

Гистасп, наводнив всю страну лазутчиками из тайной службы; беспощадно расправлялся с недовольными и паникерами. Энергичный Гобрий, оставив гарнизоны лишь в жизненно важных центрах необъятной страны — Вавилоне и Сардах, стянул все вооруженные силы в Экбатаны и, собрав их в мощный кулак, был готов отсюда, из самой сердцевины огромной империи, обрушить этот сокрушительный кулак туда, откуда могла грозить опасность. Вездесущий Крез, не зная сна и отдыха, проявляя незаурядные дипломатические способности, вел бесконечные переговоры с чужеземными правителями. Одних он увещал, других подкупал, а третьим, усомнившимся в мощи великой Персии, грозил все испепеляющим нашествием, и Гобрий в подкрепление этих угроз придвигал к границам строптивых ослушников корпуса персидской армии.

Но больше всего правители Персии страшились всеобщего восстания народов покоренных стран против персидского ига. По совету Гистапса было пущено в ход могучее и действенное оружие — слово! И вот с амвонов загремели проповеди фанатичных жрецов, на площадях и улицах городов заблистали своим красноречием ораторы, прорицали оракулы, и даже в деревнях и селениях появились витийствующие пророки, говорили они на разных языках, но об одном: страшном бедствии, надвигающемся с севера. Кочевников — темную и дикую силу — они олицетворяли со Злом, грозящим до основания разрушить мир Добра — великий оазис цивилизации, уничтожить земледельцев — носителей этого Добра, созидателей и тружеников. Нашествие кочевников будет ужасным, оно уничтожит все до основания, и на месте сметенных и стертых с лица земли городов, деревень и селений эти мерзкие степняки будут пасти свой скот.

Туманилось сознание людей, страх и ужас охватывал их перед нашествием людоедов и кровопийц, четвероруких и звероподобных, одноглазых чудищ, и... власть поработителей уцелела. Ненавистные персы все же походили на людей, а те, дикие…

Правда, то там, то здесь происходили волнения, вспыхивали бунты, но как-то робко, разрозненно, очагами, и беспощадный Гобрий, не мешкая, душил их в зародыше и топил в крови.